Робинзон Крузо

Константин Дубровский

РОБИНЗОН

КРУЗО

(подлинник рукописи

Д. Дефо из архива

Лондонского ДК Железнодорожников)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Всем известно нам друзья,

Что без женщин жить нельзя,

Хоть ебём мы всё на свете,

Кроме шила и гвоздя.

Как же Крузо Робинзон,

Не один прожил сезон,

А прожил немало лет?

Мы сейчас дадим ответ.

Крузо днём пришёл в себя

И подумал: «Гдей-то я?

Океан и там и здесь.

И не худо бы поесть

Мяса, зелени, батата,

Таз еврейского салата,

Выпить пару вёдер пива».

Словом, не до ебли было.

Робинзону стало грустно,

Он поел морской капусты,

Шлифанул несвежим крабом

И заснул под баобабом.

Утром он проснулся бодрым,

Но по-прежнему голодным.

От капусты вздуло пузо,

И, попёрдывая, Крузо

Вдаль побрёл в автопилоте.

Убедиться было просто,

Что попал моряк на остров

И надежды на спасенье

Нет как в анусе варенья.

День проходит — всё как прежде.

Грязный, потный, без одежды

Робинзон находит вдруг

Своего корвета круг.

Рядом прочный медный ларь,

В нём судовый инвентарь.

Робинзон сургуч взломал

И от счастья сбросил кал.

Там лежал мушкет и шашка,

Зонтик, шорты и рубашка

Деревянный пистолет,

Конопля и марафет,

«Долобене» от подагры

И большой мешок «Виагры»,

Тёплый свитер и зипун,

Штангенциркуль и колун,

Ящик рома, грелка с виски,

Сто резинок для пиписки,

От поноса сбор лесной,

И негнущийся «Плейбой».

Это вам не жуки-пуки!

Взяв себя мгновенно в руки,

Робинзон топор хватает

И по джунглям прорезает.

Там бамбук кудрявый рубит,

Два гектара пальмы губит,

Рвёт для крыши хвощ мясистый,

Для кровати бук душистый.

В ужасе визжит коала —

Ставит Робинзон бунгало.

Не прошло и полнедели,

Крузо справил новоселье.

Из гостей пришли бакланы,

Вши, клопы и тараканы,

Разместились в плинтусах

И у Крузо в волосах.

Робинзон жевал коренья,

Мрачно рвал от отвращенья,

А потом, отведав виски,

На «Плейбой» стряхнув пиписку,

Дотла выкурил косяк

Вздрогнул, пукнул и обмяк.

Конец первой части

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Дом стоит,

В нём есть кровать.

Только некуда совать.

Крузо жить не мог без баб

И, чтоб перец не ослаб,

Он по воле организма

Начал просто. С онанизма.

Только спрячется светило

Он уж мнёт свое правило,

По-французски и по-русски,

С дополнительной нагрузкой,

Лёжа, стоя, в гамаке

И в шпагате

И в прыжке,

Под водой и на камнях

Мнёт себе кудрявый пах.

Начал он изобретать,

Как ещё приятней стать,

И из шкурок маракуйи

Склеил тёлку надувную.

Накачав её насосом,

Чтобы не было вопросов,

В жаркий полдень Робинзон

Вышел с ней на полигон.

Там её поставив в позу

Для мейоза и митоза,

Крузо, превзмогая боль,

Въехал в туз по си-бемоль.

Не сдержав давленья хуя,

Манекен из маракуйя,

Пёрднул и с сердитым свистом

Смяк в руках у онаниста.

Робинзон от перепуга

С пляжа дрыснул как сельпуга,

Дома спрятался за печкой,

Сжал звенящие яечки,

В сне забылся беспокойном,

Неприличном и отстойном.

Робинзон хрипел и кашлял,

А когда воссел на нарах —

Видит в кухне бродит ара

Или, может, какаду,

Впрочем ну его в пизду!

Вещи на бегу срывая,

Робинзон на попугая

Позабыв про птичий грипп,

Сверху рухнул и прилип.

Попугай сопротивлялся,

Извивался, матюкался,

Отомстить жестоко клялся,

От давленья обосрался,

Но в конце концов отдался.

Мягко шелестит сакура —

Исполняется Сосюра.

Потянулись дни опять,

Крузо бросил шишку мять,

Так как, утверждаем смело,

Попугай был в курсе дела.

Но не думайте, что Крузо

Спал, гонял и жрал от пуза,

И, хоть попугай мешал,

Мудрый Крузо не дремал.

Там где пальмы смотрят в реку,

Он построил дискотеку,

И гигантского тамтама.

Часто ночью Робинзон,

Выпив красного бидон,

С попугаем шёл в танцпол

(Без одежды, в чём прикол).

Ди-джей дятел по сигналу,

Со всей дури бился в шпалу,

В жбан стучал лесной тукан

Робинзон скакал канкан,

А потом, исполнив твист,

Бородатый онанист,

Драл до кончика кукана

Изумлённого тукана.

(Попугай молчал, понятно,

Потому что пудрил дятла).

А в лесу дремучем звери

С возмущением ревели,

Наблюдая за мохнатым

Островным дегенератом.

В день когда созрели сливы

Робинзон напился пива,

Ни хуя ни соображая

Пьяный, сел на попугая

И, вставая, на заду

Ощутил он какаду.

Попугай был смят в лепёшку,

Но ещё дышал немножко.

Крикнув: «Крузо! Ты мудак!»,

Он напрягся и обмяк.

После пышных похорон

Горько плакал Робинзон,

На семь дней ушёл в запой,

И на пляже, никакой,

В изумлении и грусти

Голый спал в морской капусте.

Конец второй части

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Через месяц без наркоза,

Кодировки и гипноза,

Твёрдый, как в лесу секвойя,

Крузо вышел из запоя.

Прекративши распиздяйство,

Снова занялся Хозяйством,

Смастерил вдали от хаты

Игровые автоматы,

Там крутым каталой стал,

«Фанту» пил, жевал кукнар,

Сам с собой месил в «буру»,

Покер, стос и «кунгуру».

Что касается процесса

(Рукоблудство в чаще леса),

То опять с утра до ночи

Свой потёртый перец дрочит.

На портрет Австрийской Анны

Вместе с Бэкингемом в ванной.

Как-то раз упорный Крузо

Ставил сеть на попингуза,

Вдруг средь зарослей лозы

Замечает зад козы.

На груди рванув тельняшку,

Робинзон в козу за ляжку,

Впился хваткой бультерьера,

Плотно засадив с карьера.

Тут животное со страху

Бьёт насильника по паху,

Бьёт в кадык и в селёзенку,

По сусалам и в мошонку.

Бесполезно. В дикой страсти

Крузо лань отпедерастил.

Тут коза угомонилась