Робинзон Крузо

Это была неполная иллюзия, тем более приводящая в смятение, что раскрашенная половина неба была очень убедительной. Оно и впрямь выглядело как чистая бесконечная голубизна, так что когда взгляд перебегал на нераскрашенный нависающий скальный свод, покрытый шрамами взрывов, с нанесенными гигантскими цифрами, которые можно было различить снизу с двадцатикилометрового расстояния - можно было легко представить, как Бог заглядывает через голубое отверстие. Они выглядели угрожающе - гигатонны ничем не поддерживаемого нависающего камня.

Посетители Пацифики часто жаловались на головные боли, обычно в области макушки. Они съеживались, ожидая удара.

- Иногда мне интересно, как я живу с этим, - сказал Пири.

Она засмеялась.

- А меня это не беспокоит. Когда-то я была космическим пилотом.

- Правда? - Для Пири это было, как валерьянка для кошки. Нет ничего романтичнее космического пилота. Он хотел послушать разные истории.

Утренние часы растворились, пока она захватила его воображение вереницей небылиц, большинство из которых, Пири был уверен, было выдумкой. Но какая разница? Он чувствовал, что нашел в ней родственную душу, и постепенно, опасаясь быть высмеянным, он начал рассказывать ей истории о Пиратах Рифа, сначала как разве-не-было-бы-здорово-если-бы, потом все более и более серьезно, так она слушала внимательно. Он забыл о ее возрасте, когда начал рассказывать лучшие истории, которые выдумали они с Харрой.

Между ними был безмолвный уговор относиться к историям серьезно, но в этом и была суть. Это могло сработать только так, как это было с Харрой. Каким-то образом этой взрослой женщине было интересно играть в его игры.

Лежа в постели этой ночью, Пири чувствовал себя так хорошо, как никогда за последние месяцы, с тех пор как отдалилась Харра. Теперь, когда он больше не был один, он понял, что будет трудно поддерживать иллюзию его выдуманного мира. Но в конце концов нужно же кому-то рассказывать истории и вместе с кем-то их сочинять.

Они провели день на рифе. Он показал ей свою крабовую ферму и представил ее Осьминогу Окко, который, как всегда, стеснялся. Пири подозревал, что чертово животное любит его только за те угощения, которые он ему приносит.

Она вошла в его игры легко, без следа взрослой снисходительности. Ему было интересно почему, и он набрался мужества, чтобы спросить. Он боялся, что все испортит, но ему нужно было знать. Это не было нормально.

Они взгромоздились на коралловый вырост выше линии прилива, ловя последние лучи солнца.

- Я не уверена, - сказала она. - Ты, наверное, думаешь, что я глупая, да?

- Нет, не совсем так. Просто похоже, что для других взрослых «важными» обычно бывают другие вещи. - Он вложил в это слово все презрение, на какое был способен.

- Может быть, я думаю так же, как ты. Я здесь, чтобы отдыхать. У меня такое чувство, что я переродилась в новый элемент. Здесь внизу ужасно, ты это знаешь.. Мне просто не хотелось входить в этот мир одной. Я была там вчера…

- Я думал, что видел тебя.

- Может, и видел. Так или иначе, мне нужен был приятель, и я услышала о тебе. Мне показалось, что будет лучше не просить тебя быть моим гидом, а просто войти в твой мир. Вот так. - Она нахмурилась, как будто ей показалось, что она сказала слишком много. - Давай больше не будем об этом, хорошо?

- Да, конечно. Это не мое дело.

- Ты мне нравишься, Пири.

- А ты мне. У меня не было друга… уже давно. Ночью на пиршестве Ли исчезла. Пири немножко поискал ее, но не стал беспокоиться. То, что она делала со своими ночами, было ее личным делом. Ему она нужна была днем.

Когда он собрался уходить домой, подошла Харра и взяла его за руку. Она немного прошлась с ним, а потом не смогла сдержаться.

- Мудрый совет, старый друг, - сказала она. - Держись от нее подальше. Она не принесет тебе ничего хорошего.

- О чем ты говоришь? Ты ее даже не знаешь.

- Может, и знаю.

- Так знаешь или нет?

Она ничего не ответила, только глубоко вздохнула.

- Пири, если ты хочешь поступить умно, тебе стоит сесть на свой плот и поплыть на Бикини. Разве тебя ничего не… беспокоит насчет нее? Какие-нибудь предчувствия или что-нибудь в этом роде?

- Не понимаю, о чем ты говоришь, - сказал он, думая об острых зубах и белой смерти.

- А по-моему, понимаешь. Ты должен понимать, но ты не хочешь принять это. Это все, что я хотела сказать. Твои дела меня не касаются.

- Вот именно. Так зачем тогда ты пришла и заставила меня все это выслушать? - Он остановился, и что-то беспокойно шевельнулось в его сознании, какая-то часть знания из прошлой жизни, тщательно подавленная. Он привык к этому. Он знал, что в действительности не является ребенком, что он прожил длинную жизнь и набрал богатый опыт. Но он не думал об этом. Он ненавидел, когда части его старой жизни вторгались в его сознание.

- Мне кажется, ты ревнуешь меня к ней, - сказал он, зная, что это говорит его старое, циничное сознание. - Она взрослая, Харра. Она тебе не соперница. И, черт побери, я знаю, чего ты добивалась все это последние месяцы. Я не готов к этому, так что оставь меня в покое. Я просто ребенок.