Робинзон Крузо

Почему я не одумался и сразу не возвратился в родительский дом – у меня по сей день нет ответа на этот вопрос. Наверняка я был бы счастлив, а батюшка мой, как в евангельской притче о блудном сыне, на радостях заколол бы упитанного тельца, поскольку весть о гибели нашего корабля в Ярмутской гавани дошла до него гораздо раньше, чем известие о том, что я остался жив.

Но упрямая и насмешливая судьба будто толкала меня в спину, лишая возможности поступить разумно. Жестокий урок ничему меня не научил.

Даже приятель, сманивший меня в первое мое морское путешествие, присмирел. Он уже никуда не рвался и уныло поджидал своего отца-судовладельца, чтобы поведать ему о подробностях гибели корабля. Где-то на третий день мы встретились и приятель представил меня своему отцу. Он сообщил, кто я такой, и заметил, что мое присутствие на борту корабля было всего лишь подготовкой к моим планам увидеть весь мир. Задумчиво взглянув на меня, судовладелец поинтересовался:

– Зачем вам это нужно, молодой человек?

Я горячо и бессвязно начал объяснять, однако он перебил меня возгласом:

– Я советую никогда не повторять ваш опыт! То, что с вами произошло, доказывает, что вам не суждено стать мореплавателем.

– Почему вы так думаете, сэр? – возразил я. – Разве вы не переживали крушений и после этого не садились снова на корабль?

– Это другое, – сказал он. – Я в этом деле всю жизнь, а ваша первая попытка закончилась плачевно. Учитесь читать знаки свыше и прислушиваться к голосу разума. Будь я капитаном, я ни в коем случае не взял бы вас в свою команду… Возвращайтесь домой, Робинзон! Ваш батюшка прав. Не испытывайте больше судьбу, иначе вас будут преследовать только беды и неудачи…

Мне нечего было возразить ему, но мы тепло простились, и больше я их не встречал – ни судовладельца, ни его сына. В моем кошельке оставалось немного монет, и я отправился в Лондон по суше. В пути я размышлял о том, что же мне предпринять в дальнейшем: вернуться домой или снова пуститься в странствия? Чашу весов перевесило упрямое безрассудство; кроме того, стыд заглушал самые разумные доводы в пользу возвращения: я боялся насмешек отца. В молодости люди часто не стыдятся своих проступков – им гораздо тяжелее пережить раскаяние…

Мало-помалу воспоминания о перенесенных бедствиях изгладились из моей памяти, страсть к перемене мест вспыхнула с новой силой, и меня снова потянуло в дорогу. Профессии я не имел, ловкостью и хитростью, которые необходимы для торговли, не обладал, а в море, путешествуя пассажиром, не успел обучиться матросскому ремеслу, хоть и был по природе своей физически крепким и наблюдательным человеком. Беспокойный демон, который подбил меня покинуть отчий дом, все чаще нашептывал мне на ухо сумасбродную идею обрести легкое и скорое богатство.

Вскоре я познакомился с одним симпатичным капитаном корабля, который недавно вернулся из Гвинеи после удачного рейса. Ему нравились мое общество и моя молодая горячность; узнав, что я мечтаю повидать мир, капитан сделал мне предложение отправиться с ним по тому же маршруту.

– Вам это, – заявил он, – ничего не будет стоить. Кроме того, вы можете даже разбогатеть, занявшись торговлей, а у меня будет приятный собеседник и товарищ в путешествии…

Я не раздумывая принял его предложение и через некоторое время поднялся на корабль, отправлявшийся к берегам Африки. С собой я вез небольшой груз мелких товаров. На них, по совету моего нового знакомого, я потратил сорок фунтов стерлингов, и впоследствии эти товары принесли мне значительную прибыль.

Из всех приключений, выпавших на мою долю, только это плавание закончилось удачно, чему я был обязан порядочности и доброму сердцу капитана, который стал мне близким другом. Именно от него и под его руководством я приобрел некоторые сведения из навигации и практического мореходства, научился вести корабельный журнал, наблюдать за погодой и вообще узнал многое из того, что необходимо знать моряку. Кроме того, это путешествие сделало из меня купца. Я выручил за свой товар пять фунтов и девять унций золотого песка, который по возвращении в Лондон продал за триста фунтов стерлингов. Несмотря на то что я переболел жесточайшей тропической лихорадкой, подхваченной на африканском побережье, удачная сделка подстегнула мое воображение и положила начало моим новым злоключениям.

К несчастью, капитан, мой верный товарищ, в скором времени умер, и мне ничего не оставалось, как самостоятельно продолжать торговлю в Гвинее. Я отплыл из Англии на том же корабле, прихватив с собой сотню фунтов стерлингов, а то, что осталось из денег, попросил сохранить вдову моего умершего друга. Мы простились, даже не предполагая, насколько долгим и бедственным окажется мое второе торговое плавание.

Началось с того, что однажды на рассвете наше судно, державшее курс к Канарским островам, было атаковано парусником мавританских пиратов. Чтобы уйти от погони пиратов, мы мчались на всех парусах, однако удача была на стороне разбойников. Расстояние между нами стремительно сокращалось, и мы приготовились к бою.