Робинзон Крузо

Чуть только капитан услышал голос главного виновника всех своих бед и понял, что тот в его власти, он пришёл в такое неистовство, что вскочил на ноги и выстрелил злодею прямо в грудь. Тогда, конечно, выстрелил и Пятница. Боцман был убит наповал, другой пират был тяжело ранен (он скончался часа через два), третьему же удалось убежать.

Услышав выстрелы, я тотчас двинул вперёд всю свою армию, численность которой достигала теперь восьми человек. Вот её полный состав: я — первый фельдмаршал, Пятница — генерал-лейтенант, затем капитан с двумя офицерами и трое рядовых — военнопленные, которым мы доверили ружья.

Когда мы подошли к неприятелю, было уже совсем темно, так что нельзя было разобрать, сколько нас.

Я подозвал к себе одного из военнопленных — того самого матроса, которого пираты оставили в шлюпке (теперь он сражался в наших рядах), и приказал ему окликнуть по имени его бывших товарищей.

Прежде чем стрелять, я хотел попытаться вступить с ними в переговоры и в случае удачи покончить дело миром.

Моя попытка вполне удалась. Иначе, впрочем, и быть не могло: враги были доведены до отчаяния, им только и оставалось, что сдаться.

Итак, мой матрос закричал во всё горло:

— Том Смит! Том Смит!

Том Смит сейчас же откликнулся:

— Кто меня зовёт? Ты, Джимми Рой?

Он, очевидно, узнал этого матроса по голосу.

Джимми Рой отвечал:

— Да-да, это я! Том Смит, бросай ружье и сдавайся, а не то вы пропали! Вас в одну минуту прикончат.

— Да кому же сдаваться? Где они там? — крикнул опять Том Смит.

— Здесь! — отозвался Джимми Рой. — Их пятьдесят человек, и с ними наш капитан. Вот уже два часа, как они преследуют вас. Боцман убит. Билл Фрай ранен, а меня взяли в плен. Если вы не сдадитесь сию же минуту, прощайтесь с жизнью — вам не будет пощады!

Тогда Том Смит закричал:

— Спроси у них, будем ли мы помилованы. Если да, мы сейчас же сдадимся, так ты им и скажи.

— Хорошо, я скажу, — ответил Джимми Рой.

Но тут вступил в переговоры уже сам капитан.

— Эй, Смит! — закричал он. — Узнаешь мой голос? Так слушай: если вы немедленно положите оружие и сдадитесь, я обещаю вам пощаду, всем, кроме Билла Аткинса.

— Капитан, смилуйтесь надо мной, ради бога! — взмолился Билл Аткинс.

— Чем я хуже других? Другие так же виноваты, как и я.

Это была чистейшая ложь, потому что Билл Аткинс, закоренелый пират и разбойник, давно подговаривал матросов заняться морским грабежом. Он первый бросился на капитана и связал ему руки, оскорбляя и ругая его. Поэтому капитан сказал Биллу Аткинсу, чтобы тот сдавался без всяких условий, а там уж пусть начальник острова решает, жить ему или умереть. (Начальник острова — это я: так меня теперь все величали.) Билл Аткинс был принуждён сдаться.

Глава 28

Капитан снова становится командиром своего корабля. Робинзон покидает остров

Итак, пираты сложили оружие, смиренно умоляя о пощаде. Тот матрос, который разговаривал с ними, и ещё два человека, по моему приказанию, связали их всех, после чего моя грозная армия в пятьдесят человек (а на самом деле их было всего восемь, включая сюда и трёх пленных) окружила связанных пиратов и завладела их шлюпкой. Сам я, однако, не показывался им по некоторым соображениям высшей политики.

Капитан мог теперь объясниться начистоту со своими матросами. Он обвинял их в измене и жестоко упрекал за вероломство.

— Вы хотели отнять у меня мой корабль, чтобы сделаться пиратами и заняться морским разбоем, — сказал он им. — Это подло и мерзко. Вы опозорили себя на всю жизнь, сами вырыли себе яму и должны благодарить судьбу, если не попадёте на виселицу.

Преступники каялись, по-видимому, от чистого сердца и молили только об одном: чтобы им оставили жизнь.

— Это не в моей власти, — отвечал капитан. — Теперь ваша судьба зависит от начальника острова. Вы думали, что высадили нас на пустынный, необитаемый берег, но вы ошиблись: на этом острове много людей и управляет ими великодушный, благородный начальник. По своему милосердию, он помиловал вас и, вероятно, отправит в Англию, где с вами будет поступлено по закону. Но Биллу Аткинсу начальник приказал готовиться к смерти: завтра поутру его повесят.

Все это капитан просто-напросто выдумал, но его выдумка произвела желаемое действие: Аткинс упал на колени, умолял капитана ходатайствовать за него перед начальником острова; остальные тоже начали просить, чтобы их не отправляли в Англию.

Видя такую покорность этих жалких людей, устрашённых угрозой смерти, я сказал себе:

«Вот когда пришёл ко мне час избавления! Эти несчастные так напуганы, что, конечно, исполнят всякое наше требование: стоит нам приказать, и они помогут нам овладеть кораблём».

И, отойдя подальше, за деревья, чтобы они не могли рассмотреть, какая убогая наружность у грозного начальника острова, я крикнул:

— Позвать ко мне капитана!

Один из наших людей торжественно подошёл к капитану и сказал:

— Капитан, вас зовёт начальник!

А капитан не менее торжественно ответил:

— Передайте его сиятельству, что я сейчас явлюсь.