Робинзон по пятницам

— Приезжайте, пожалуйста.

С каких пор Катя со мной на вы? Что-то новенькое в наших отношениях. Ну, ладно, уговорили. Приеду, постою в задних рядах, послушаю оргвыводы. Заодно и "Страсть рыцаря" с кафедры заберу, а то вдруг кто-нибудь зачитает. Дождавшись, когда лак на ногтях высохнет, я вышла на улицу и села в машину. Время, проведенное в салоне красоты, пошло только на пользу: выглядела я просто великолепно. Рыжие пряди уложены в модную прическу, глаза блестят, легкий макияж подчеркивает нежность кожи. Да и час массажа снял усталость и напряжение последних дней. Поэтому в здание родного факультета я вплыла королевой. Охранник на входе, игнорировавший меня раньше, чуть ли не согнулся в подобострастном поклоне:

— Позвольте вашу шубку, Стефания Андреевна. Вас давно все ждут. — Мне показалось или нет, что он даже прибавил почтительное "с" на конце слова?

Я поднялась по лестнице на третий этаж и осторожно открыла дверь в актовый зал, где у нас обычно проходят все мероприятия. В глаза бил яркий свет.

— Вот она! Ура!

Встречали аплодисментами и цветами. От неожиданности я даже попятилась, но кто-то бережно поддержал под руку и подтолкнул к главному проходу, почему-то устланному красной ковровой дорожкой. Черт, что здесь происходит? Я машинально шла к сцене, прижимая к себе огромный букет цветов. Откуда он взялся? Слева и справа слышались поздравления и пожелания успехов в личной и общественной жизни. Чувствовала я себя при этом полной идиоткой. Может, день рождения какой образовался, а я о нем забыла? Или с меня сняли все обвинения? Или, наоборот, сейчас наденут наручники и под торжественным конвоем сразу в камеру? С чем, черт возьми, меня поздравляют?! Словно в тумане я уловила сияющие лица сотрудников с собственной кафедры; Катю, застывшую в нелепой позе; Милочку, скорчившую злобную гримаску.

— Прошу вас, Стефания Андреевна! — мне помогли взойти на сцену и дали в руки микрофон. Кто-то предусмотрительно нажал на кнопку магнитофона, и в зал хлынули звуки институтского гимна. Ну, просто концерт для скрипки с оркестром! Чей-то голос щекотал мне ухо:

— Мы очень рады, что обстоятельства сложились именно таким образом. Только подумайте, за вас проголосовали единодушно. Ни одного голоса "против". Такого в нашем ВУЗе еще не было. Стефания Андреевна, вы счастливы?! Почему вы молчите? Скажите же своим сотрудникам несколько теплых слов.

Я тупо посмотрела на заместителя декана по учебной работе, который суетился около меня. Кажется, все-таки дело не в моем дне рождения.

— Подождите, я вас представлю, как полагается. Товарищи, минуточку внимания. Слово предоставляется новоизбранному декану факультета культурных отношений Стефании Андреевне Ивановой. Прошу любить и жаловать! Ура, товарищи! Ура!

Бурные и продолжительные аплодисменты, плавно переходящие в овацию.

Руки у них устали примерно через минуту. Ровно столько мне потребовалось, чтобы собраться с мыслями и сообразить, что, собственно, произошло, пока я наслаждалась массажем в салоне красоты. Меня избрали на место Трохименкоа. Король умер, да здравствует королева!

Свое отношение к новой должности я выразила одной фразой:

— Ну, вы, блин, даете!

Снова бурные и продолжительные аплодисменты, плавно переходящие в овацию.

Занавес. Дайте главной героине прийти в себя.

Катя услужливо распахнула дверь в кабинет декана.

— Проходите, Стефания Андреевна! Это теперь ваше рабочее место. Если необходим ремонт, то мы все сделаем в лучшем виде. Только скажите.

Она взглянула на мое бледное лицо.

— Вам нехорошо? Может быть, кофе?

— Да, Катюша, пожалуй. Крепкий, без сахара.

— С коньяком?

На мгновение в кабинете возник призрак мертвого Трохименкоа.

— Нет. Я на работе не пью.

— Извините, Стефания Андреевна. — Катерина нервно теребила рукав нарядной блузки. — Я не подумала. Сейчас все будет готово.

Она вышла, а я осталась. В кабинете было жутковато. Привидений я не боюсь, но мне казалось, что все вещи напоминают прежнего хозяина. Наверное, Катя права: необходим новый ремонт. И, прежде всего, долой этот жуткий кожаный диван, безмолвный свидетель любовных побед Игоря Борисовича. К горлу подступила тошнота.

Однако когда вошла Катя с подносом, я уже собралась с духом.

— Спасибо, Катюша.

Она потопталась около стола.

— Что-нибудь еще?

— Пока нет. Спасибо, — я намеренно сделала упор на последнее слово. Если не дура, намек поймет.