Робинзоны космоса

– Сестра! – хрипло вскрикнул Мишель и бросился к двери. Я видел, как он мчался по дорожке к обсерватории нелепыми длинными скачками, метров по десять каждый. Ни о чем не думая, не испытывая ничего, даже страха, я машинально отмечал все происходящее.

Казалось, к нам приближается, опускаясь сверху, огромное незримое лезвие, выше которого все исчезало. Наверное, это продолжалось секунд двадцать. Я слышал вокруг приглушенные возгласы гостей. Я видел, как Мишель ворвался в обсерваторию. И вдруг она тоже исчезла. В следующее мгновение катастрофа обрушилась на нас...

Дом задрожал. Я вцепился в какой-то стол. Окно вылетело, словно вышибленное изнутри гигантским коленом. Чудовищный вихрь вышвырнул меня вместе с остальными наружу, и мы покатились вниз по склону, цепляясь за кусты и камни, ослепленные, оглушенные, задыхающиеся.

Все кончилось через несколько секунд. Я опомнился метрах в пятистах от дома среди обломков дерева и осколков стекол и черепицы. Обсерватория снова появилась, и, по-видимому, в полной сохранности. Было сумрачно; странный красноватый свет лился сверху. Я поднял глаза и увидел солнце – маленькое, медно-красное, далекое. В ушах у меня гудело, левое колено вспухло, глаза застилало кровавой пеленой. Воздух казался пропитанным неприятным чужим запахом.

Первая моя мысль была о брате; он лежал на спине в нескольких метрах от меня. Я бросился к нему, с удивлением ощущая, что снова обрел вес. Глаза Поля были закрыты, из правой икры, глубоко разрезанной осколком стекла, лилась кровь. Пока я перетягивал ему ногу жгутом, свернутым из носового платка, брат пришел в себя.

– Мы еще живы?

– Да, ты ранен, но не опасно. Я сейчас посмотрю, что с остальными.

Вандаль уже поднимался. Массакр вообще отделался подбитым глазом.

С Бреффором дело оказалось серьезнее: он лежал без сознания с пробитым черепом.

– Его надо срочно оперировать, – заторопился хирург. – В доме вашего дяди у меня есть все, что нужно.

Я взглянул на дом: он довольно успешно выдержал испытание. Часть крыши была снесена, окна выбиты, ставни сорваны, но остальное как будто уцелела. Мы перенесли Бреффора и Поля в дом. Внутри все было перевернуто вверх дном, и содержимое шкафов валялось на полу. Кое-как мы поставили на место большой стол и уложили на него Бреффора. Вандаль взялся помогать Массакру. Только тогда я вспомнил, наконец, о своем дяде.

– Схожу посмотрю, – проговорил я и, прихрамывая, побрел к обсерватории. Я поднялся по лестнице – под куполом возле большого телескопа не было ни души. Тогда я бросился в кабинет. Здесь взъерошенный Менар возился со своими очками.

– Где дядя? – крикнул я.

– Не знаю, – ответил он, продолжая протирать очки платком. – Когда это произошло, они хотели выйти...

Я поспешил наружу и принялся кричать:

– Дядя! Мишель! Мартина!

Кто-то откликнулся. Обогнув завал камней, я увидел дядю, который сидел, привалившись спиной к обломку скалы. Мартина была рядом.

– У него вывихнута лодыжка, – пояснила она.

– А где Мишель?

– Пошел за водой к ручью.

– Что скажете, дядя? – спросил я.

– А что я могу сказать, если сам ничего не знаю! Как там остальные?

Я рассказал, что с нами произошло.

– Нужно спуститься в деревню, посмотреть, что с жителями.

– К сожалению, солнце уже садится.

– Садится? Наоборот, оно встает!

– Солнце заходит, дядя. Только что оно стояло гораздо выше.

– А, так ты говоришь об этом маленьком, жалком медном фонарике? Оглянись-ка лучше назад!

Я обернулся: над изуродованными вершинами вставало сияющее голубое светило. Глаза не обманывали меня: в этом мире было два солнца.

Часы на моей руке показывали десять минут первого.

Глава III Среди развалин

Как ни странно было происходящее, я все время инстинктивно старался привести его к привычным земным нормам – ураган, извержение вулкана. И вдруг передо мной предстал немыслимый, безумный, однако реальный факт: я очутился в мире, где было два солнца. Нет, я не в силах передать охватившее меня смятение. Тщетно пытался я спорить против очевидной истины:

– Но ведь мы остались на Земле! Смотри, вот гора, обсерватория, а там внизу деревня...

– Я, конечно, тоже сижу на земле, – ответил дядя, – но насколько я смыслю в астрономии, в нашей системе только одно Солнце, а здесь их два. А я не такой уж осел, чтобы не понимать значения этого факта.

Из-за поворота показался Мишель и вместе с ним два незнакомца: первый – брюнет лет тридцати, второй – лет на десять постарше, огненно-рыжий. Мишель церемонно представил обоих – в тех обстоятельствах это выглядело довольно смешно.

– Симон Бевэн, инженер-электрик, и Жак Этранж, металлург, директор завода.

– Мы хотели узнать, что с вами, – объяснил Этранж. – Сначала мы побывали в деревне. Там уже работают спасательные команды; мы послали им на помощь своих рабочих. По первым сведениям, в деревне пятьдесят раненых.

– А у вас на заводе? – спросил дядя.

– Ущерб невелик, – ответил Бевэн. – Вы же знаете, стандартные дома легкие и монолитные. На самом заводе сдвинулось несколько станков.

– У нас есть хирург, мы пошлем его в деревню.

Дядя повернулся к нам с Мишелем.