Робинзоны космоса. Бегство Земли. Рассказы

Как завороженный, я смотрел на маленькую красную кнопку. Легкий нажим пальцем — и угаснут миллионы человеческих жизней. Я активировал другой экран и снова увидел Ракорину. Теперь черным знаменем размахивала очень красивая молодая женщина. Толпа остановилась. Прислонившись спиной к стене, какой-то мужчина со значком партии экономистов на груди пытался образумить обступивших его полукругом фанатиков. Человеческие существа. Один нажим пальцем — и от них не останется ничего, кроме холмиков инертной протоплазмы. Меня мутило от бессмысленности всего этого, и на мгновение я даже подумал: а может, фаталисты правы? Может, человечество и не стоит спасать? Затем я подумал о молодой женщине с Венеры, которая предпочла покончить с собой, нежели угодить в плен. Была ли она права? Что вообще могло оправдать ее собственную смерть и смерть тысяч таких же, как она?

На экране толпа снова пришла в движение. Нарастая, зазвучала песня:

Смерти, космической смерти,

Все мы желаем смерти!!!

— Итак, Хорк? — прозвучал спокойный голос Хани.

Я перевел взгляд на его бесстрастное лицо. Как же я ненавидел его за эту его безучастность! Затем я взял себя в руки. Под маской невозмутимости угадывалось страшное напряжение всего его существа. Я был всего лишь орудием, тогда как он, вместе с другими властителями, — волей.

Солнце, всех планет отец,

Вскоре их и уничтожит...

Слова складывались в скверный стишок, но песня звучала мощно и грозно. Последний раз взглянув на экран, я нажал на кнопку. На Ракорине люди попадали, словно скошенные. Красивая молодая женщина медленно осела на мостовую и так и осталась неподвижно лежать под складками черного знамени.

Совсем близкий взрыв сотряс стены, и обломки дождем посыпались на пол. Я подошел к окну, взглянул вниз. На верхней террасе вопящая толпа теснилась возле небольшой металлической рамы. Блеснуло пламя, и под крики фанатиков с рамы соскользнул маленький снаряд. Он взлетел вверх и взорвался на уровне моего личного кабинета, разнеся на куски пластиковые стекла. На этот раз уже не колеблясь, я направился к столу и отыскал на плане кнопку, соответствовавшую этой террасе. Вопли смолкли. Выглянув из окна, я смотрел на валявшиеся вперемешку, по всей улице, тела — зрелище было тем более волнующим, что я видел его вот так, напрямую, не на экране.

— Они отказываются сдаться, — проговорил Хани.

Я прошерстил весь город, пройдясь по главным улицами и площадям. На Станатине, моей родной улице, мятежники с просчитанной медлительностью живьем сдирали кожу с какого-то текна. Я без раздумий нажал на маленькую красную кнопку... На Колиане они подожгли библиотеку. Еще одно легкое нажатие. На площади Сертин — толпы людей, облаченных в серое. И снова я до предела вдавил кнопку в стол. Так оно и продолжалось. Я сделался бесчувственным, действовал, как во сне; легкое нажатие, огромный косящий луч, падающие на мостовую в самых гротескных позах тела. моя левая рука крутила ручку настройки, а правая жала на кнопку — снова, и снова, и снова.

— Довольно, Хорк! Вы меня слышите? Довольно! Они сдаются!

Я тряхнул головой, выходя из транса. На плане, передо мной, были до предела вдавлены в стол с полсотни красных кнопок. Должно быть, я убил более пятисот тысяч человек!

Бунт был безжалостно подавлен. Правительство триллов, опомнившись наконец, объявило вне закона не только фаталистов, но и экономистов. Главари, когда их арестовали, вынуждены были выбирать между казнью и психическим моделированием, которое напрочь уничтожало личность и создавало новую, как правило, весьма посредственную. Все фаталисты выбрали смерть, да и большинство экономистов последовало их примеру. Я бы и сам, на их месте, поступил так же.

Если в Хури-Хольдэ и других местах мятежников удалось усмирить довольно скоро, то кое-где события развернулись иначе. В Хориарто фаталисты захватили город, перебили всех текнов и добрую половину триллов, и нам пришлось целых две недели осаждать их по всем правилам этого искусства. До последнего момента мы пытались спасти заложников, но когда бунтовщики начали обстреливать разрывными ракетами один из северных геокосмосов, находившийся как минимум в трехстах километрах, мы были вынуждены разрушить город: из одиннадцати миллионов человек, проживавших в нем, выжило лишь девять миллионов. Затем на Земле вновь воцарилось спокойствие. Беспощадно преследуемые повсюду, фаталисты исчезли, словно их и не было.

Тираи так и не объявился. Мы предположили, что он был убит в самом начале восстания.

Глава 3. Отлёт