Робинзоны космоса. Бегство Земли. Рассказы

— Вот как! Похоже, нам повезло больше, чем швейцарскому робинзону[2]! И на какую глубину добивает ваша буровая установка?

— Доходила метров до шестисот — семисот.

— Черт возьми! Но к чему такой зондаж при постройке плотины?

— Мне всегда казалось, что компания, которая вела работы, заодно искала что-то другое. Но нам это только на руку. Кстати, среди моих рабочих есть трое парней, которые когда-то работали на Аквитанских нефтяных приисках.

— Прекрасно! Завтра же приступаем к работе. Все согласны покинуть эти места?

— Я — за голосование, — заметила Мари Прэль. — Понимаю, здесь оставаться опасно, но отправиться в страну этих вот... — она указала на ссви, который молча прислушивался к разговору.

— О! С ними, я думаю, мы сможем ужиться, — возразил Мишель. — Но, конечно же, лучше будет проголосовать.

Подсчет голосов выявил два «против» — так проголосовали Мари Прэль и учитель — и пять «за».

— Знаете, дядя, я не могу вам гарантировать, что нам удастся перевезти обсерваторию, — предупредил я. — По крайней мере — сразу.

— Понимаю. Но если мы останемся здесь, то все здесь и сгинем.

Четвертая часть. Города

Глава 1. Исход

Через несколько дней мы отправились на разведку нефти: впереди ехал я на нашем броневике, за мной — три машины с оборудованием и еще один грузовик с горючим для мотора буровой. Мы приступили к работе немедленно. Как я и предполагал, нефть оказалась неглубоко: мы дошли до нее, пробурив скважину всего в восемьдесят три, метра. Не без труда наполнили мы цистерну наскоро оборудованного нефтевоза и отправили его в деревню, где уже сооружалась установка для перегонки нефти. Несмотря на свою примитивность, она дала бензин приличного качества.

Я пробыл на буровой два месяца. Взлик совершенно выздоровел и приехал ко мне; он делал удивительные успехи во французском языке, и мы болтали с ним, как земляки. Кроме того, он оказался прекрасным разведчиком; зоркий и неутомимый, он мог развивать скорость до девяноста километров в час.

Каждый вечер я связывался по радио с Советом. Чертежи судна были уже готовы, завод приступил к изготовлению отдельных частей, но жить в деревне становилось день ото дня страшнее. Гидры нападали постоянно, бороться с ними было трудно, и мы потеряли еще семнадцать человек и большое количество скота. Новости и письма на буровую привозили шоферы нефтевозов, которые проклинали все на свете каждый раз, когда им приходилось возвращаться с грузом на земную территорию.

Затем, оставив вместо себя на скважине бурового мастера, я вместе с Взликом перебрался в деревню. За два месяца здесь многое изменилось. По краям полей всюду стояли легкие, но достаточно прочные убежища, чтобы крестьяне могли без особого риска собрать урожай. Завод выпускал большое количество рельсов, у нас не было прокатного стана и приходилось их отливать; рельсы получались грубые, но достаточно прочные. Большая часть их пошла на сооружение железной дороги к побережью, где работала корабельная верфь. Киль судна уже стоял на месте. Оно должно было иметь сорок семь метров в длину, восемь в ширину и, по расчетам Этранжа, ходить со скоростью семь-восемь узлов. Рядом с верфью возвышались резервуары для горючего. К тому времени у нас было в запасе уже сорок тысяч литров.

Восемь месяцев работа шла с предельным напряжением.

За это время мы закончили корпус корабля и благополучно спустили его на воду. Теперь нужно было оборудовать судно внутри и построить мол для погрузки. К концу второго года пребывания на Теллусе наш первый корабль отправился в пробное плавание. Он хорошо принимал волну, имел незначительную бортовую качку, однако его крейсерская скорость не превышала шести узлов. Мишель и Бреффор совершили быстрый рейс до окрестностей Кобальт-Сити; они взяли с собой семена земных трав, чтобы к тому времени, когда мы перевезем скот, на месте уже было достаточно привычного для наших животных корма. С ними поплыл Взлик, которому мы поручили переговоры с его племенем. Потом он должен был нас встретить у слияния Дордони с Дронной. Перед отплытием Взлик открыл нам одну интересную подробность: оказывается, в Дронну впадает узкий, но довольно глубокий приток, который протекает всего километрах в тридцати от облюбованного нами места. Мишель исследовал эту речку:

наш корабль не дошел до Кобальт-Сити на пятьдесят километров, но ниже по течению река была вполне судоходной.

Тем временем мы построили баржу с небольшой осадкой, которую можно было вести на буксире. И вот через два с половиной земных года жизни на Теллусе начался великий исход: на юг отплыл первый караван. На судне было семьдесят пять человек, оружие, инструменты, рельсы, листы дюрали и стали. Я был капитаном, Мишель и Мартина — моими помощниками. На баржу мы погрузили заводской паровозик, разобранный подъемный кран и горючее. Плыли осторожно, ощупью, все время измеряя глубину. Иногда приходилось удаляться от побережья, но море оставалось спокойным.