Робинзоны космоса. Бегство Земли. Романы. Рассказы

Остров простирался под нами на добрую сотню километров в длину и километров на сорок в ширину. Сверху он походил на огромное животное с двумя длинными мысами вместо лап и узкой пастью залива. За исключением хребта Зериф, достигавшего в верхней своей точке 4000 метров, весь остров был покрыт сплошным лесом. Мы начали спускаться на плато между двумя безымянными вершинами, примерно на полкилометра выше границы джунглей. Огромные космолеты приземлились с легкостью, недоступной даже вашим самолетам. Ветер доносил до нас дыхание джунглей: тяжелый, пряный аромат крупных белых цветов, смешанный с терпким запахом перегноя. Внизу, за пологим склоном, колыхалось темно-зеленое море сомкнутых крон. Позади нас, поднимаясь на штурм неба, казалось, дефилировали среди низко висящих облаков контрфорсы хребта Зериф.

Мы разбили лагерь под сенью космолетов. Их внушительная масса защищала нас от ветра, иначе долго мы бы там просто не выдержали. Этот ветер дул на плато беспрестанно, извлекая из высокой травы и отдельных кустов странную, монотонную и волнующую мелодию. Техники быстро собрали металлические дома-убежища и прочно укрепили их стальными крючьями, вбитыми в каменистую почву. К концу второго дня все было готово.

На следующий день мы спустились к лесу в небольшом космолете-спутнике. Нас было пятеро: Рения, венерианский биолог Собокол, лет тридцати от роду, два его ассистента, Реум и Тулл, и я. На высоте метров в десять мы долго маневрировали вдоль границы джунглей, прежде чем смогли углубиться под своды леса. Между гигантских стволов здесь рос подлесок, высотой и мощью подобный земной дубраве, но сплошь окутанный лианами, изъеденный мхами и лишайниками. В развилках ветвей гнездились пышные цветы — эпифиты. Мы с черепашьей скоростью двигались по узкому просвету между деревьями, то и дело останавливаясь перед неожиданными завалами из мертвых ветвей или завесами лиан, которые наш слишком слабый космолет не мог прорвать. Однажды на нас обрушилась настоящая сеть из лиан, и нам с Собоколом пришлось выйти наружу, чтобы, орудуя электропилами, освободить аппарат. Из донесений экспедиции Клена, той самой, что обнаружила Гери-Кубу и исчезла, мы знали, что после дебрей на опушке лес должен был поредеть. И действительно, ближе к вечеру мы выбрались к реке, лететь вдоль которой было уже гораздо легче. Вскоре пришлось включить прожекторы. Уже в полной тьме мы добрались до какого-то озера, казавшегося черным кратером среди нависших над его берегами ветвей.

Мы посадили космолет на один из берегов, где небольшой пляж являл собой благоприятную посадочную площадку. Здесь мы чувствовали себя в безопасности. Космолет, отлитый целиком из самого прочного сплава, перед которым, уж поверьте мне, ваши особые стали — просто мягкий свинец, казался нам неприступным убежищем. И все же нам было немного не по себе: заросли подступали со всех сторон, надвигались, давили, вызывая клаустрофобию. Это чувство исчезло после сытного ужина, и, погасив прожектор, мы затаились в ожидании появления обитателей джунглей, если таковые здесь вообще водились.

О! Эту ночь в венерианском лесу мне никогда не забыть! Едва прожектор погас, мы увидели, как в озере появилось фиолетовое сияние: сначала слабое, оно быстро разгоралось и вскоре достигло яркости тропической луны на Земле. Оно словно всплывало из глубины озера, по которому, как по горящей сере, переливались огни. У самой поверхности замелькали стремительные змееподобные тени. Сидя перед левым экраном, между Ренией и Собоколом, я смотрел на это завораживающее зрелище. Реум и Тулл дежурили у правого экрана, обращенного в сторону джунглей. Волны озера отбрасывали танцующие блики на черные, как уголь, стволы, и молодые венериане несколько раз подзывали нас, когда им казалось, что они видели между деревьями какие-то смутные фигуры.

Это случилось около полуночи. Более чуткая, чем все мы, Рения ощутила это первой. Внезапно побледнев, она сказала, что у нее такое ощущение, словно некое чудовище смотрит на нее в упор из темноты. Чтобы ее успокоить, я включил прожектора, но потом снова их вырубил, дабы не привлекать к нам внимание представителей местной фауны. Через несколько секунд мы все тоже почувствовали, что за нами кто-то следит. Это было странное ощущение, оно то усиливалось, то ослабевало, будто кто-то бродил вокруг, то приближаясь, то удаляясь. Скрывая нарастающее беспокойство, я сел на место пилота, готовый при необходимости подняться в воздух, и положил левую руку на спусковой механизм фульгуратора.

Мы получили лишь несколько секунд передышки. Затем, неясная, сопровождаемая все тем же тревожным сердцебиением, вернулась угроза. Внезапно Рения прокричала:

— Там, Хорк, там!

Она указывала на озеро. Фиолетовое сияние пульсировало в том же ритме, в каком сжимались от боли и отчаяния наши сердца, и мы увидели на отмели продолговатой формы существо, размеренно сжимавшееся и снова разжимавшееся.

Сделавшись мертвенно-бледным, Тулл пробормотал:

— Гери-Куба!

— Говори, — резко бросил ему я. — Что тебе об этом известно?