Робинзоны космоса. Бегство Земли. Романы. Рассказы

Я перевел взгляд на офицера. Сделав шаг вперед, он с блестящими от слез глазами пробормотал:

— Ваша светлость, я не смел и надеяться!..

— Неужели вы согласитесь покинуть вашу родную планету, быть может, даже навсегда? — спросил Кельбик.

— Я был капитаном того звездолета, который принял неподалеку от барьера сообщение этих других. Оно было для нас не слишком приятным, так что я был бы не прочь нанести визит вежливости тем, кто его отправил. И потом, кое-что из нашего вчерашнего разговора заставляет меня полагать, что вы уже стоите на пороге решения проблемы межзвездных полетов. Или я ошибаюсь? Впрочем, какая разница!..

Я взглянул на Кельбика, затем быстро принял решение.

— Хорошо. Мы согласны. Но так как друзья познаются в беде, пока Венера и Земля будут вставать на другой курс, а это займет примерно два месяца, мы поможем вам в вашей борьбе против триисов. Наши экипажи пройдут необходимую подготовку, если то, чего вы опасаетесь, — правда.

— Благодарю вас. Что ж, адмирал, и вы, мсье, тогда, наверное, до свидания. Кириос Милонас займется практическими деталями.

И даже прежде, чем мы вышли, этот неординарный человек принялся раздавать указания.

Глава 2. Снова в путь!

Следующие несколько дней прошли в совещаниях с военачальниками, затем мы вернулись на «Клинган», ожидавший нас в космосе.

Совет без особых проблем одобрил принятые мной обязательства, и под влиянием крупных геокосмосов Земля и Венера изменили свою траекторию. Несмотря на мои опасения, народ также безропотно поддержал Совет, когда узнал, что в противном случае нам грозит война с такими же людьми, как мы сами.

Ни Кельбик, ни я не участвовали в войне против триисов. Сразу же по возвращении на Землю Кельбик заперся в нашей лаборатории, чтобы проверить идею, возникшую у него на Тилии. Спустя неделю он вызвал меня, и, так как все шло лучше некуда, я на несколько дней передал свои полномочия Гелину.

Кельбика я застал за большим деревянным столом — он ненавидел столы из металла или пластмассы, — на котором в беспорядке громоздились стопки листов, сплошь покрытых его тонким капризным почерком. Он выбрал одну такую стопку и протянул мне.

— Прочти и скажи, что ты об этом думаешь.

Я взял бумаги, присел на край стола и погрузился в чтение. По истечении некоторого времени я придвинул к столу гораздо более удобный стул и, взяв лист чистой бумаги, принялся покрывать его собственными расчетами. Мне трудно было уследить за мыслью Кельбика, и, если бы он раньше не научил меня своему особому методу анализа, я бы с этим никогда не справился. Даже сейчас эта работа была нелегкой, и прошло несколько часов, прежде чем я довел ее до конца. Я с удивлением посмотрел на друга:

— Но послушай, Кельбик, ты же развиваешь здесь новую теорию времени. И теорию весьма соблазнительную! Эта концепция времени как поляризованного потока четвертого измерения, да ведь она же... Клянусь Гриоком, твое уравнение имеет обратную силу! А это означает.

— Что во времени можно путешествовать. Да. Но это не ново. На такую возможность, если верить нашему другу археологу Люки, указывал еще до темных веков, а может быть, даже до ледниковых периодов, некий физик по фамилии Уэрс или Уэллс, чье имя иногда упоминается в хрониках прорицателя Килна. Порой я даже задаюсь вопросом, уж не легенда ли это — в противном случае, он бы обосновал свою теорию. Однако это возможно сделать, только опираясь на фундаментальные уравнения космомагнетизма!

— Хм, но кто знает, какого уровня достигли люди первой цивилизации? В конце концов, они колонизировали Марс и добрались до Венеры! А может, это было всего лишь ни на чем не основанное предвидение. Но подожди. Теперь это уравнение мне кажется чем-то знакомым. Ну конечно: это уравнение распространения волн Хека, только чуть более сложное, потому что временной фактор в нем имеет четыре измерения, а не одно. Это-то и объясняет, почему они распространяются быстрее света в континууме более сложного порядка, нежели наше пространство. Поздравляю, Кельбик! Это великое открытие. Но что подсказало тебе, от чего следует отталкиваться?

— Ты узнал на второй марсианской фотографии тилийский город Рхен.

Я смотрел на него в недоумении.

— Да тут нет ничего сложного. Этот город существует не более трехсот лет. Марсиане же исчезли в незапамятные времена, задолго до появления на Марсе наших предков первой цивилизации. Следовательно, чтобы сделать фотографию чего-то такого, что возникнет только через сотни тысяч или миллионов лет, нужно совершить путешествие во времени, в будущее. Как бы то ни было, марсианский звездолет не мог посетить Тилию из-за барьера. Не мог он этого сделать и через гиперпространство, потому что иначе не нашел бы дороги обратно. Однако же на их звездолете мы обнаружили гиперпространственную установку! Но в таком случае, зачем им понадобились мощные космомагнетические двигатели, которые на нем стояли? Теперь понимаешь?

— Нет.

— Кроме того, у них там был некий контур, по всей видимости, влияющий на время! Это тебе ничего не говорит?