Робкая девушка

От чего ты разгорелся, утырок?! От того, что связанного человека избиваешь? Развязал бы ты меня! Вот так я прямо и сказал! То есть, не совсем сказал, а подумал скорее. Но если бы он прочитал мои мысли, то точно бы испугался! Сколько времени прошло, сказать не могу, я сидел, опустив голову и видел только бетонный пол перед собой! Да ещё изо рта и носа у меня кровь всё время на этот пол капала, и противный такой привкус во рту! И ещё крики этих мерзких птиц! Ничего противнее, чем крики чаек в жизни не слышал! Сидел я так, считай почти в бессознательном состоянии и тут увидел ботинки, дорогие такие. Голову поднял и вижу крепкого такого мужика, лет сорока, а лицо такое умное, интеллигентное даже! Даже и не скажешь, что он босс якудзы.

— Привет, — говорит, — Мори Кэнтаро!

И откуда он только моё имя знает?

— Я все знаю! — говорит.

— Здрасте, — отвечаю, — приятно познакомиться!

— А ты шутник! Развяжите-ка его!

Развязали меня, он мне платок протягивает, вежливый, аж жуть! Такие, как раз, самыми страшными садистами и оказываются!

— Как он? — это он у своих прихвостней спрашивает.

— Молчит! — отвечает один из этих уебков.

Босс их глянул на меня и усмехнулся нехорошо так.

— Знаешь Урихару? — спрашивает.

— Да, — отвечаю, — в одном классе со мной учится!

— И только?

— Да. Я с ней и не разговаривал даже ни разу! Даже имени её не знаю!

Он опять усмехнулся и стало мне тоскливо, доложу я вам! Ну, думаю, пиздец мне!

— А в доме, где Урихара живёт, ты значит чисто случайно оказался?

— Она там живёт?! Мы значит соседи, а я и не знал! — говорю.

Два этих садиста конченых, подручные его, заржали, как кони. Доберусь я ещё до них! Ой доберусь! Если в живых останусь, конечно.

— Ну так вот, — говорит босс, — если ты Урихару не знаешь, то тебе должно быть плевать, что родители её задолжали нам сто миллионов йен!

— Может мне и плевать, — говорю, — только должны-то её родители! Урихара тут не причём!

— А тебе-то не всё ли равно? — спрашивает, а эти шестерки его лыбятся, прямо весело им! Бесит!

— Ну она всё-таки моя одноклассница! — отвечаю, а платок, что я ко рту прижимал, смотрю, весь уже кровью пропитался.

— Значит помочь ей хочешь? — спрашивает.

— Хочу, — отвечаю.

— Ладно, — говорит босс, — вот тебе нож! Отрежешь себе палец в качестве извинения, и я от Урихары отстану! Тащите стол сюда!

Это он прихвостням своим, и подаёт мне нож, здоровенный такой, тронул я лезвие, острое как бритва! Притащили два этих утырка стол и передо мной поставили. Стол грязный такой и в каких- то коричневых пятнах. Страшно мне стало, может первый раз в жизни, ну не первый, конечно. Так захотелось мне, доложу я вам, сказать мол не моё это дело! Пусть Урихара сама со своими проблемами разбирается! И вспомнил я её глаза в том пустом классе и то, как она сидела на парте вся растрёпанная и вдруг осознал одну вещь, что сейчас мой шанс может не полностью, ну частично хотя бы свою вину перед ней искупить! И другого такого шанса у меня больше в жизни не будет. Если сейчас струшу так и буду жить всю жизнь с этим! И вот когда я осознал это то понял, что не ради Урихары, а ради себя должен это сделать! Да и не так уж это и сложно! Я в кино видел! Положил я руку на стол, думаю, заслужил я это, ой заслужил! Это я в кино видел, что всегда мизинец отрезают! Они ещё там перевязывают палец крепко, но мне сейчас не до того было. Приставил я лезвие и надавил. Боль адская, доложу я вам! Кровь выступила, а я всё давлю на нож и так хочется мне не делать этого, что хоть плачь! Ну я всё давлю, а слёзы у меня по щекам текут словно у девчонки. Стыдоба! Да ещё эти ржут, а босс их улыбается. Мне то казалось, что лезвие уже до кости дошло, у меня аж перед глазами всё мутилось! Да, это только в кино палец отрезать легко! В жизни всё по-другому немного! Я уже отрубился считай, как дверь в ангар опять отворилась и вошли ещё люди. Я голову поднял и сквозь слезы вижу мужика какого-то пожилого и с ним ещё чуваки в чёрных костюмах. И смотрю я молодой босс аж в лице переменился и стоит, склонившись до земли почти! А прихвостни его вообще исчезли куда-то. Вот думая настоящий босс! Старик этот оглядел нас и спрашивает:

— Нагасава, что за хрень здесь творится?

Молодой залепетал что-то, про долги семьи Урихары.

— Тебя как зовут? — это меня старикан спрашивает.

— Мори Кэнтаро, — говорю.

Старик брови густые приподнял удивлённо и молодому говорит.

— А он-то тут причём?

Молодой опять залепетал что-то. Вся его спесь испарилась куда-то, как ветром её сдуло и не ухмыляется уже. Под пальцем моим лужица крови натекла уже.

— Ты нож-то положи! — это старикан мне, значит, говорит.

Ну я и положил, с облегчением надо сказать.

— Ты парень можешь идти! Я попрошу домой отвезти тебя!

Встал я со стула этого чёртового, а меня аж шатает! Упал я на колени и лбом в пол уперся! Никогда ещё в жизни я не унижался так!

— Ты чего это? — спрашивает пожилой.

— Оставьте, — говорю, — Урихару Джун в покое! Если надо я готов себе этот чёртов палец отрезать!