Робкий босс

Повернувшись на бок, Наташа уставилась сухим, немигающим взглядом на луну, усмехнулась – когда-то считала её романтичной. Поворочалась, устраиваясь удобней, и наконец закрыла глаза, надеясь увидеть хотя бы один сон. Хоть один за последний год.

Дима снова опаздывал. Не то чтобы это сильно напрягало – Сева умел ценить чужое постоянство. К тому же, в прохладе кабинета можно было поразмышлять, никуда не торопясь и не пытаясь делать вид, что занят. Сцепив руки в замок, он упёрся в них подбородком, снова и снова пробегая по строкам служебной записки. Наталья Топольницкая накричала на коллегу. Обычные больничные дрязги, ничего криминального. Всегда найдётся желающий подсидеть, нажаловаться, создать трагедию на пустом месте. Необычно в нём было лишь одно – совпадение, которое едва ли можно назвать таковым. Сева не любил совпадения, он любил факты и умел играть ими. И сейчас факты говорили только об одном – вчера кто-то был очень зол. Конечно, можно списать эту злость на неприятности на работе, но Сева не зря считал себя гением, что, впрочем, признавали все, кто его знает. Он навёл справки, узнал, что у Наташи настроение было, мягко говоря, не очень с раннего утра. Сопоставил случайную, конечно же, встречу с Димой и теперь довольно улыбался. Не прогадал.

Ещё в школе у Севы проявились невероятные аналитические способности, а фотографическая память позволяла учиться, почти не напрягаясь. Сева и не напрягался. Закидывал руки за голову, ероша каштановый ежик на затылке, щурил тёмно-зелёные глаза и снисходительно улыбался одноклассникам, ломающим головы на очередной контрольной. Какое-то время он тайно вздыхал по однокласснице Полине, но потом решил, что это слишком энергозатратно – встречаться с такой яркой и шумной девушкой. Любовь прошла, а дружба осталась. А недавно в голову закостенелого холостяка прокралась Соня из Министерства здравоохранения, и сколько бы Сева ни говорил себе, что это временно, время шло, а чувства только крепли.

Стрелки подобрались к десяти, когда главврач всё же явился. Бросил выразительный взгляд на Севу, никак не прокомментировав, что тот сидел в его кресле, сел в него, едва освободилось, и вытянул ноги, неприязненно покосившись на новую стопку документов.

– Может, завести ещё одного секретаря? – задумчиво предположил он. – Чтобы к нам попадали только важные вещи?

– Можно, – согласился Сева. – Только боюсь, что второй секретарь не сможет отделить действительно важное от того, что не стоит вашего внимания.

– А ты, значит, можешь? – Дима даже не пытался сделать вид, что ему интересно. Неспешно ковырялся в бумагах, пытаясь отсортировать нужное от не слишком нужного, добавив третью стопку: ерунда.

– Думаю, могу. – Сева пожал плечами, продолжая держать листок, и, выдержав паузу, положил его сверху на стопку, выделенную под важное.

– И? – Дима приподнял бровь. – Кому-то нечем заняться, жалобы строчит? Тогда бы подписывались уже. И вообще, при чём тут я?

– Ни при чём, – невинно ответил Сева, наблюдая, как глаза Димы против воли скользят по строкам.

– Наташа на кого-то накричала? – наконец пробормотал он, скорее для себя, нежели для Сергея. – Что это на неё нашло?

– Может, это от того, что ей хотелось высказать всё кому-то другому, – равнодушно сказал Сева, вновь пожимая плечами.

«Сходить к ней, узнать, что случилось?» – мелькнуло в голове и тут же пропало. Дима потёр переносицу и решительно отложил листок в сторону ерунды. Он давно не её учитель, хоть она и упорно продолжает так называть. И со своими проблемами прекрасно научилась разбираться самостоятельно. Как бы ему ни хотелось услышать, что у неё всё в порядке, Дима не собирался потакать собственным капризам. Достаточно того, что мысли о свидании прочно улеглись в голове, не собираясь оттуда уходить. Пугающие своей настойчивостью и чем-то тёплым, что приносили с собой.

Сева подавил вздох – всё-таки это будет сложнее, чем казалось с самого начала. Что ж, у него всегда в запасе несколько планов, если первый начинает трещать по швам, пора прибегнуть ко второму.

Четвёртая глава

С вечера начал накрапывать дождь. Мелкий, затяжной, он оседал влажной пылью на коже, вызывая желание встряхнуться. Наташа брела домой, ноги едва отрывались от земли: сказывалось десятичасовое стояние над больным, чья операция поставила на уши половину отделения. Жизнь была спасена, завтра выходной, и, кроме мысли о сне, в голове не было ничего. Пусто. Не хотелось даже есть, только рухнуть на кровать и провалиться в сон. У входа в подъезд Наташа остановилась, пытаясь отыскать ключи. Как назло, они провалились в дыру в сумке, руки никак не доходили её зашить. Раздражаясь, она залезла в сумку по локоть, пытаясь выловить связку. Сырость постепенно проникала под одежду, ключи издевательски звенели, не даваясь в руки, и с каждой секундой Наташа всё больше зверела.

– Привет, – тихо прозвучало за спиной. Только-только подцепив ключи, Наташа резко выпрямилась, и те снова провалились в дыру.

– Твою мать! – вырвалось невольно.