Робкое дыхание

Утром Виктория поднялась ни свет, ни заря. Она умылась, оделась и спустилась в гостиную. В доме стояла тишина, большинство жильцов ещё наслаждались теплом мягких постелей. Она попросила, чтобы ей приготовили чай с малиновым вареньем, и удобно расположилась на софе с утренними газетами.

— Не ожидал вас встретить в столь ранний час, — мужской голос вывел её из задумчивости, и Виктория от неожиданности вздрогнула.

В комнату в темно-синем шлафроке входил Аркадий. Его лицо хранило следы недавнего сна, волосы были слегка растрепаны.

— Доброе утро, Аркадий Витальевич. Вы тоже поднялись сегодня рано!

— Вышел за газетами, но смотрю, вы опередили меня.

Виктория задорно улыбнулась.

— Мне стало скучно в комнате, и я решила себя чем-то занять. Первое, что увидела — были газеты. Но я готова с вами поделиться.

— Премного благодарен.

Аркадий опустился в кресло напротив, и изучающее посмотрел на девушку. Той сразу же стало не по себе от столь пристального взгляда.

— Что-то не так? Почему вы на меня смотрите, граф?

— Я подумал, что приятно, проснувшись рано утром, увидеть в своем доме красивую молодую девушку.

— Благодарю, — смутившись, прошептала Виктории, но про себя отметила, что слова Аркадия ей приятны. — Частенько дома, на каникулах, если позволяла погода, я по утрам гуляла.

— А что же сегодня вам мешает погулять, например, по заснеженному саду? Мне, кажется, на улице стоит легкий морозец, а, в остальном, погода замечательная.

Девушка улыбнулась.

— Какой вы недогадливый! — шутливо пожурила она графа. — Я не хочу пропустить, когда проснутся родители. Вы не представляете, как мне хочется с ними побеседовать!

— Отчего же, я вас хорошо понимаю, — не спеша проговорил Аркадий и закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь в кресле. — В детстве мне тоже хотелось как можно чаще общаться с маменькой. Мне она казалась невероятно красивой, и, порой, будучи ещё ребенком, я затаивался около двери или окна, но так, чтобы оставаться невидимым, и любовался ей, пока она меня не замечала. Думаю, матушке нравилось моё обожание, и в те редкие минуты она была лаской и заботливой.

Впервые Аркадий рассказывал кому-то о своих детских переживаниях. Почему-то он был уверен, что Виктория сможет его понять. И не ошибся.

— В этом мы похожи, — негромко призналась Виктория и отложила в сторону газеты. — Для меня до сих пор родители остаются полнейшей загадкой. В детстве мне тоже не хватало их внимания, а потом они и вовсе стали путешествовать, не беря меня с собой в поездки.

Вот это было для Аркадия полной неожиданностью.

— А кто же занимался вашим воспитанием?

— В те годы были живы родители батюшки, вот у них я и проводила основную часть времени. Вернее, правильнее будет сказать, жила.

Аркадию не составило большого труда представить маленькую красивую девочку с грустными глазами. Он был уверен, что Виктория в детские годы часто грустила и мало общалась со сверстницами.

— Родителей, надо думать, видели редко?

— Да. Поначалу они путешествовали максимум по полгода, и в Москве проводили три-четыре месяца, а потом…, - Виктория пожала плечами, чтобы скрыть душившую её детскую обиду, которая нахлынула на неё с неожиданной силой. — Потом их путешествия медленно превратились в образ жизни. У нас теперь имеется квартира в Париже, родители приобрели её, чтобы не создавать лишние хлопоты с гостиницами и съемными квартирами.

— Париж — прекрасный город!

— Я там не была.

— Но, право, почему?! — воскликнул Аркадий, чувствуя, как в нем зарождается гнев. Что же получалось? Юрасовы жили в своё удовольствие, не заботясь о собственном ребенке! А он ещё упрекал в черствости графиню Елистратову. — Почему они ни разу не взяли вас с собой? Виктория Дмитриевна, вы говорите удивительные вещи!

— Иногда я об этом задумывалась, но не находила ответа. Родителям виднее, раз они посчитали таким образом.

— И вы их не осуждаете?

— Помилуйте, за что? — Виктория удивленно вскинула брови к верху, хотя чувствовала, что стоит прекращать разговор на эту тему. В груди защемило, и слезы находились где-то рядом. Она не хотела снова расплакаться при Аркадии.

Тот в задумчивости посмотрел на девушку. Её отношению к людям, и к родителям в частности, можно было позавидовать. На протяжении всей жизни ею пренебрегали, а она этого не желает признавать, мало того, ей удалось сохранить светлое чувство к родителям. Стоит только вспомнить, как она вчера обрадовалась их приезду, и всё станет понятно без лишних слов.

О себе подобное Аркадий сказать не мог.

— В большинстве случаев, если родители много времени проводят за пределами России, то они берут детей с собой. Виктория Дмитриевна, скажите, вы бы смогли оставить своего ребенка на долгий срок и уехать заграницу, зная, что не увидите его возможно, год, а то и два?

Виктория мысленно поблагодарила прислугу, которая принесла чай с вареньем, это дало ей небольшую передышку. Она знала, что во многих домах господа не считали нужным прерывать разговор при слугах, но она придерживалась иного мнения.