Робокол

– В самурайских трактатах есть об этом! – вставил обрадовавшийся Тасико. – Воину необходимо переломить рок, иначе никогда не закалить в себе бойца духа…

Капитан одобрительно покивал и продолжил:

– Человек должен утончиться. Сейчас Дима простое животное, он не может разглядеть даже корабль, не чувствует океана, традиции судна для него непонятные ритуалы…

– Так избавьтесь от него, пусть себе сбежит в Японию, его оттуда быстро… – не выдержал Тасико.

Коай щелкнул языком и мотнул головой вбок.

– К нам вчера доставили бразильца… Понимаете, так просто на «Робокол» не попадают. Все должно идти естественно. Если кораблю он не нужен, то и мне не нужен, пусть катится ко всем бесам. Пока я вижу, что человека надо заставить голодать по солнцу.

– Он не умрет? Поймите, у нас здесь даже кладбища нет, мы все… все такое в Миязаки должны отправлять.

– Не должен, в нем сильное животное, лис. Не должен, Тасико, – успокоил Коай и добавил: – Если что, я позабочусь, потому как будем мы здесь неподалеку плавать.

– Еще одно, Коай: помимо контроля на территории, ваш проект с солнцем, ну, не знаю, как – механизм мне непонятен… иначе говоря, от меня не требуется вмешиваться в эту эзотерику?

– О, нет-нет! Тасико, все это без вас. Выделите ему домик, ну, так, чтобы не на виду он тут шатался. Забор бы неплохо.

– Да-да, о да – такое у нас уже построено.

– Даже доктора не надо, все как на собаке заживет. Еды какой-нибудь туда принесите, а так все.

– Капитан, все сделаем, и… до вечера жду вашего ответа про почву. Нам надо много почвы, капитан!

Компаньоны пожали друг другу руки и расстались. Как Дима представлял себе маршрут бегства, так и капитан видел наиболее вероятный сценарий приключений беглеца и за него не волновался. Возвращаясь от Тасико на корабль, мыслями Сострадательное Око обратился к Раулю – бразильцу, пожелавшему остаться на «Робоколе». Ночью, убедившись, что Дима спит, капитан пошел разговаривать с Раулем, и что за удивительную историю узнал!

Рауль

У него была подруга. Давно. С ней он жил в Сан-Паулу больше пяти лет, но она все никак не решалась согласиться на брак. Элизия, так ее звали, ставила Раулю трудную задачу: он должен был стать чуть более юморным; его теперешний взгляд на жизнь казался ей слишком радикальным.

Элизия же, напротив, была чересчур легкомысленной, и Рауль желал воспитать в ней здравый смысл и умение ценить заработанное, не пускаться в траты и распоряжаться временем с пользой. Однако молодой человек стал замечать, что проигрывает, что бесшабашный стиль жизни подруги дарит ей больше счастья, чем его выверенные шаги и взвешенные решения. От этого он грустил чем дальше, тем больше. Но что бы он ни предпринимал, стать таким, как его милая, у него не получалось.

Выпить, забыться – это да, но потом следовали укоры совести, щемящее чувство зря потраченного времени и неполноценного бытия. Хранила его только любовь к Элизии. Девушка же не хотела себе под боком такого мужа, который будет всю жизнь брюзжать, казнить себя и ее за несоответствие каким-то стандартам.

– Займись чем-то веселым! Есть спорт, есть студия рисования, хор – что угодно. Всегда лучше делать, чем не делать…

– Что ты сама такого делаешь? – возражал Рауль. – Один только маникюр. Сколько уходит времени – час, полтора, это чудовищно долго! Я бы мог прочитать «Популярную механику» от корки до корки.

– Маникюр, солнце мое, это искусство! Попробуй сам, ну, на самом деле, попробуй…

Рауль отмахивался и с головой уходил в чтение. Однажды Элизия пообщалась со своей маман, и та сообщила, что времени и вправду истрачено много, а толку от их взаимоотношений никакого. Надо что-то решать, а то дочка «век в девках будет ходить».

– Нам надо расстаться, – тем же вечером заявила Элизия, следуя инструкции маман, – ненадолго… Полгода, только ты не читай книжки, а посмотри, чем можно заняться увлекательным. Нам что-то надо сделать или с твоим упорством, или с моим легкомыслием, а поскольку себя я точно не изменю, то последний шаг за тобой, солнце мое!

– И что же мне делать? – сетовал молодой человек, но получил ответ, что должен знать об этом лучше, раз прочел столько литературы.

Дальше судьба поводила Рауля по родной стране, отправила в Аргентину, Боливию и оттуда – в Панаму. На это путешествие его вдохновила книжка американской писательницы, которая якобы нашла счастье, переезжая из одной страны в другую и везде заводя друзей. Путевые приятели Рауля были совсем не такими, как у той удачливой американки, – наверное, самому надо быть располагающим к себе человеком, чтобы попадались друзья под стать. Рауль стал звонить Элизии каждый день и делиться своими неудачами, пока та вдруг не ляпнула:

– Отправляйся в кругосветку! Пиши мне, звони мне отовсюду, откуда можно, и, молю, не заводи себе другую! Если ты опояшешь земной шар и не научишься радоваться, смотреть на жизнь легче и естественнее, то ничто на свете уже не заставит тебя измениться.

– Можно взять и с тебя такое же обещание – не заводить другого парня до моего возвращения?