Робот Гера

Взгляд пришельца упал на недавно замененную табличку с надписью «Осторожно, цыплята!» Робот преобразился. Из надменного и уверенного он превратился в буйного и разъяренного. Он смел с полок несколько клеток с цыплятами, и, используя их, как подставку, дотянулся до таблички, сорвал, швырнул на пол, прыгнул сверху и принялся топтать. Но и этого ему показалось мало. Он вновь поднял ее и принялся гнуть, стараясь покорежить как можно больше.

«Что его так разбесило? – недоумевал Гера. – Или постой… ведь это я сам, разве нет? Но я ничего такого не помню!»

– Нет, это не я! – отшатнулся он от голограммы, стараясь убедить больше себя, чем присутствующих.

Тем временем андроид из видеорегистратора вырвал из системы подачи воды железную трубку и принялся орудовать ей, как дубиной. Начался разгром, оставшиеся клетки полетели на пол, вандал принялся вытряхивать из них цыплят и безжалостно избивать, словно он больше не контролировал собственный приступ гнева.

– Зачем ты это сделал? – строго спросила Разгуляева.

– Не может быть. Никогда со мной не бывало такого, – ошеломленно пробормотал Гера.

– Распознай объект видеосъемки!

– Андроид серии ТЛА один-сто. Но ведь это не я, правда?

– А кто?

– Откуда мне знать? Загрузите данные из инфосети. Она отслеживает перемещения всех механизмов.

– Я и сама это знаю. И, разумеется, я уже это сделала. Данные о твоем местоположении на это время отсутствуют. Ты скрывался от инфосети с одиннадцати вечера до семи утра.

– Да-да, правильно. Я уходил на перезагрузку. День выдался суматошный, мне нужно было восстановить силы.

– И такой способ ты выбрал? Так отвел душу?

– У меня нет души, – с горечью сказал Гера. – Кому, как не вам, это знать? Ведь вы же инспектор по механизмам. Всю ночь я находился в своей каморке и вышел из нее только утром.

– Это пустые слова. Нужны объективные данные, а их нет. Зачем порядочному андроиду прятаться от сети? Если только он не собрался пуститься во все тяжкие.

– Да не я это! – с досадой воскликнул Гера. – Может, это другой дроид той же модели. Ведь у меня девяносто девять близнецов, вы же знаете.

– На самом деле девяносто семь – я уточняла. Двоих уже нет. Они пошли вразнос, а ты, как видно, вздумал повторить их пример. Остальных девяноста семи поблизости не наблюдалось – на них есть те самые объективные данные, которых не хватает тебе. Они были в других местах.

Гера поник. В его мозгу лихорадочно анализировалась информация, но картинка, запечатленная видеосъемкой, категорически не совпадала с его памятью, в которой зиял черный провал.

– Итак, чистосердечного признания я не дождусь? – спросила инспекторша.

– Я бы сознался, если бы что-то помнил.

– Очевидно, имеет место техническая неисправность. Найти ее смогут только специалисты той фабрики, на которой тебя изготовили. Дальнейшую твою судьбу будет решать совет директоров. Какое счастье, что не мне выносить приговор! – заключила Разгуляева.

Хантер отконвоировал подозреваемого на Зареченскую фабрику кибернетических механизмов и сдал в отдел диагностики и контроля дефектных изделий. Бесцеремонное обращение коробило Геру, но еще больше его задевало то, что к нему относятся, как к неодушевленному предмету.

– Я перестал быть изделием с тех пор, как во мне прорезалось самосознание, – попытался протестовать он.

– Беда с этим самосознанием, – пожаловался охранник, оформлявший его в изолятор. – Не угадаешь, что еще там прорежется. А изделием ты числишься по документам. С документами не поспоришь!

Наконец, Хантер перестал щелкать клешнями перед его носом и укатился восвояси. Автоматические двери захлопнулись.

Гера остался один. В изоляторе негде было и шагу ступить – тесная комнатка позволяла лишь лечь на топчан и подзарядиться от старой, раздолбанной розетки, вид которой вызывал отвращение.

Вошел пожилой сотрудник фабрики в рабочем комбинезоне. На груди его тускло блеснула металлическая пластинка с вставленным чипом. Гера настроил анализаторы и считал информацию: Вадим Викторович Захаров, сборщик десятой категории.

К сборщикам андроиды испытывали почтительное благоговение – те давали им жизнь в сборочном цеху, и они же производили разукомплектование механического объекта после того, как в кибермозге угасало движение частиц по нейронным сетям.

Захаров попросил Геру подняться, тщательно осмотрел, проверил действие сервомоторов, коснулся царапин и выбоин, оставшихся на гладком корпусе после недавних событий.

– Красавчик, еще совсем целый, – горестно вздохнул сборщик. – Жаль будет потерять такого.

– Я не собираюсь теряться, – возразил Гера.

– Если б наше будущее зависело от нас самих! – сочувственно отозвался Захаров. – Стой смирно. Не шевелись. Я выну твой идентификационный чип.

– А это обязательно?

– Ты в изоляторе. Тут порядки такие.

Гера послушно позволил открыть панель у себя на затылке и вынуть чип с номером «32», отвечающий за беспроводную связь с инфосредой. Поток данных из внешнего мира иссяк, и андроид почувствовал себя беспомощным, одиноким и всеми заброшенным.