Робот Леонида

— Прекрасно! — с воодушевлением заключил Биль. Сколько тебе надо времени на разработку?

— Один, год, — уныло ответил я.

— А на постройку?

— Ну, еще год, — неуверенно начал я. — Только учти, такой робот может тебя разорить.

— Пусть разоряет! — беспечно сказал Биль. — Я же твой друг. Помогаю. Поможешь и ты мне.

— Чем? — не понял я.

Биль прищурился.

— Пойдешь за меня… в тюрьму. На год!

Я подскочил. Час от часу не легче! Что мог натворить Биль? Я вопросительно глянул на посерьезневшего друга.

— Дело в том, — деловито пояснил он, — что в поисках твоей персоны я заскочил к ректору. Но ты уже убежал. А ректор лежал на полу. Бедняга умер от разрыва сердца. Я встал перед ним на колени. В этой позе меня и увидели. Короче, меня обвинили в смерти ректора. Хотя прямых доказательств и нет, все же, согласно законам Штата, мне грозит не меньше года.

— Понимаю, — кисло улыбнулся я. — Я должен взять всю вину на себя. Я перед тобой был у ректора и я нанес первым душевную травму…

— Ты просто гений! — просиял Биль. — За это я не пожалею всех своих денег, чтобы создать тебе в камере сносное существование. Заметь: в отдельной камере со всем необходимым приложением для культурного интеллекта…

— Я изобретать могу и на воле, — холодно заметил я и сел на кровать. Биль подсел ко мне и стал распространяться о том, что его бедная сестричка не вынесет двойного позора и наложит на себя руки. Биль знал, что сказать!

Я пошел заявлять на самого себя…

(Дальше из тетради вырвано несколько листов).

…и не потрачу на это ни цента! Биль в точности выполнил первый пункт нашего договора. Вскоре из общей камеры меня перевели в отдельную, прекрасно оборудованную электронными приборами комнату и засадили творить. По тому, с каким величайшим почтением стали относиться ко мне надзиратели, я понял, что Биль не пожалел долларов.

Было жаркое, безоблачное утро, Я снял полосатый костюм арестанта и принялся за работу. В тот день, когда на атмосферу земли обрушился град Леонидов[12], я уже испытывал экспериментальную, модель самообучающегося «мозга». Если бы кто видел тогда мою безумную, радость и дикий ужас надзирателя, когда, войдя в «камеру», он вежливо осведомился об обеденном меню. Микродинамик на столе неожиданно щелкнул и довольно-таки бесцеремонно сказал:

— Пойди прочь! Не мешай нам заниматься!

Надзиратель несколько раз оглянулся, заглянул под стол, затем под кровать, вытаращил глаза и ракетой вылетел в коридор. После этого мне пришлось битый час втолковывать начальнику тюрьмы и надзирателям, что в камере я был один и продемонстрировал работу моего устройства.

Ровно через год и три месяца меня вытряхнули на свободу вместе со всем, моим скарбом. Я поселился на окраине города в небольшой механической мастерской. В моем распоряжении были два инженера и три высококвалифицированных механика.

Началась самая ответственная работа по созданию человекообразного самообучающегося робота. Скелет с сервомоторами был собран за месяц. «Мозг» и «память» мы общими усилиями, одолели за восемь. Помню, осмотрев скелет, поблескивающий деталями и проводами, один из инженеров мечтательно сказал:

— Ну вот, мы и родили робота.

— Сделали, — мягко поправил я его и вдруг сообразил, что инженер формально был прав. От этой мысли мне сделалось как-то не по себе. Я рассчитал добросовестных помощников, щедро их одарил (опять-таки из кармана Биля!) и пригласил химика и художника-модельера. Теперь осталось сделать роботу оболочку, натянуть на него «кожу». После трехсторонних консультаций мы остановились на искусственной коже «кофрам», из полиэфира и полиуретана. «Кофрам» не боялась воды, была крепка, эластична, ее можно было отливать любой толщины, в любой форме и окраске.

И вот настал торжественный момент, когда художник-модельер вынул из формы первую отливку «головы». Я увидел… самого себя! В первый момент я засомневался: а надо ли создавать самообучающего робота по своему образу и подобию? Может быть, было бы лучше сделать железное чудовище, от которого в ужасе шарахались бы мои недруги? Но какой-то бес, спящий внутри меня, с настойчивостью нашептывал: «Дерзай, брат! Создавай самого себя и возблагодари господа Бога за счастливую мысль!»

Я покорился. Я тогда еще не мог знать, что это явилось началом моей трагедии. Я постарался избавиться от помощников и, запершись в мастерской, целиком занялся обучением робота. Я не впускал даже Биля, и он целыми днями бесновался за дверью. Через неделю, когда работа продвинулась, я, впустил Биля, Биль ворвался, словно гепард. Я включил робота, скрывшись за портьерой. Биль, не разобравшись, кинулся на робота с кулаками:

— Секретничать? А вот я сейчас тебя вздую…

«Блок самообороны» сработал безотказно. Робот молниеносно сделал подсечку и перекинул моего друга черед себя. Биль шмякнулся у моих ног. Я вышел из-за укрытия.

— Не безобразничай, робот! Лучше покажи, какой ты джентльмен.

А про себя подумал, что надо будет увеличить объем памяти в «блоке терпение». Робот улыбнулся голливудской улыбкой, протянул правую руку и бесстрастным голосом сказал: