«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории

Гарри был дома, но он совершенно ничего не знал об этих странных игрушках. Довольно мрачно Парадин приказал Скотту принести из его комнаты все игрушки. И вот они все лежат в ряд на столе: кубик, абак, шлем, кукла и еще несколько предметов непонятного назначения. Скотту был устроен перекрестный допрос.

Какое-то время он героически лгал, но наконец не выдержал и с ревом и всхлипываниями выложил свое признание.

После того как маленькая фигурка удалилась наверх, Парадин подвинул к столу стул и стал внимательно рассматривать Коробку. Задумчиво поковырял оплавленную поверхность. Джейн наблюдала за ним:

– Что это, Денни?

– Не знаю. Кто мог оставить Коробку с игрушками у ручья?

– Она могла выпасть из машины.

– Только не в этом месте. К северу от железнодорожного полотна ручей нигде не пересекает дорога. Там везде пустыри, и больше ничего. – Парадин закурил сигарету. – Налить тебе чего-нибудь, милая?

– Я сама. – Джейн принялась за дело, глаза у нее были тревожные. Она принесла Парадину стакан и встала за его спиной, теребя пальцами его волосы. – Что-нибудь не так?

– Разумеется, ничего особенного. Только вот откуда взялись эти игрушки?

– У Джонсов никто не знает, а они получают свои товары из Нью-Йорка.

– Я тоже наводил справки, – признался Парадин. – Эта кукла… – он ткнул в нее пальцем, – она меня тревожит. Может, это дело таможни, но мне хотелось бы знать, кто их делает.

– Может, спросить психолога? Абак, – кажется, они устраивают тесты с такими штуками.

Парадин прищелкнул пальцами:

– Точно! И слушай, у нас в университете на следующей неделе будет выступать один малый, Холовей, он детский психолог. Фигура с репутацией. Может быть, он что-нибудь знает об этих вещах?

– Холовей? Я не…

– Рекс Холовей. Он… хм… Он живет недалеко от нас. Может, это он сам их сделал?

Джейн разглядывала абак. Она скорчила гримаску и выпрямилась:

– Если это он, то мне он не нравится. Но попробуй выяснить, Денни.

Парадин кивнул:

– Непременно.

Нахмурясь, он выпил коктейль. Он был слегка встревожен. Но не напуган – пока.

Рекса Холовея Парадин привел домой к обеду неделю спустя. Это был толстяк с сияющей лысиной, над толстыми стеклами очков, как мохнатые гусеницы, нависали густые черные брови. Холовей как будто и не наблюдал за детьми, но от него ничего не ускользало, что бы они ни делали и ни говорили. Его серые глаза, умные и проницательные, ничего не пропускали.

Игрушки его обворожили. В гостиной трое взрослых собрались вокруг стола, на котором игрушки были разложены. Холовей внимательно их разглядывал, выслушивая все то, что рассказывали ему Джейн и Парадин. Наконец он прервал свое молчание:

– Я рад, что пришел сюда сегодня. Но не совсем. Дело в том, что все это внушает тревогу.

– Как? – Парадин широко открыл глаза, а на лице Джейн отразился ужас.

То, что Холовей сказал дальше, их отнюдь не успокоило.

– Мы имеем дело с безумием. – Он улыбнулся, увидев, какое воздействие произвели его слова. – С точки зрения взрослых все дети безумны. Читали когда-нибудь «Ураган на Ямайке» Хьюза?

– У меня есть.

Парадин достал с полки маленькую книжку. Холовей протянул руку, взял книгу и стал перелистывать страницы, пока не нашел нужного места. Затем стал читать вслух:

– «Разумеется, младенцы еще не являются людьми – это животные со своей древней и разветвленной культурой, как у кошек, у рыб, даже у змей. Они имеют сходную природу, только сложнее и ярче, ибо все-таки из низших позвоночных это самый развитый вид. Короче говоря, у младенцев есть свое собственное мышление, и оно оперирует понятиями и категориями, которые невозможно перевести на язык понятий и категорий человеческого мышления».

Джейн попыталась было воспринять его слова спокойно, но ей это не удалось.

– Вы что, хотите сказать, что Эмма…

– Способны ли вы думать так, как ваша дочь? – спросил Холовей. – Послушайте: «Нельзя уподобиться в мыслях младенцу, как нельзя уподобиться в мыслях пчеле».

Парадин смешивал коктейли. Он сказал через плечо:

– Не слишком ли много теории? Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что у младенцев есть своя собственная культура и даже довольно высокий интеллект?

– Не обязательно. Понимаете, это вещи несоизмеримые. Я только хочу сказать, что младенцы размышляют совсем иначе, чем мы. Не обязательно лучше – это вопрос относительных ценностей. Но это просто различный способ развития… – В поисках подходящего слова он скорчил гримасу.

– Фантазии, – сказал Парадин довольно пренебрежительно, но с раздражением из-за Эммы. – У младенцев точно такие же ощущения, как у нас.

– А кто говорит, что нет? – возразил Холовей. – Просто их разум направлен в другую сторону, вот и все. Но этого вполне достаточно.

– Я стараюсь понять, – сказала Джейн медленно, – но у меня аналогия только с моей кухонной машиной. В ней можно взбивать тесто и пюре, но можно и выжимать сок из апельсинов.