Роботы божьи

Егор подумал, что в ложе были раненые, нуждавшиеся в помощи, ― он видел ползающие в дыму фигуры, ― но промолчал. Кто он такой, чтобы осуждать Наташу? Ведь она бросила их ради него.

Словно отвечая на его мысли, она сказала:

― Я хотела спасти тебя, а потом вернуться и помочь остальным. Но все пошло наперекосяк.

Егор покачал головой. Наперекосяк ― это еще мягко сказано.

― А что с Дуньтанем, он жив?

― В коме. Его отвезли в китайское посольство. Скорее всего, не выживет.

― Что же теперь будет? ― спросил Егор потерянно.

― Не знаю. Что у вас бывает в таких случаях?

― Война? ― тихо спросил Егор.

― Тебе виднее. Но это еще не все.

Егор вжал голову в плечи. Что может быть хуже ядерной войны с Китаем?

― Мы тут застряли, ― пояснила Наташа. ― Друггл Глостина получила приказ задержать нас до его приезда. Глостин в полиции. Связи с ним нет, его чип заблокирован. Она отказывается нас выпустить.

Егор рассмеялся с облегчением. Разве это проблема?

― Зря смеешься, ― укоризненно сказала Наташа. ― Мы не можем отсюда выйти.

― Что за ерунда! ― воскликнул Егор, вскакивая и ища глазами одежду.

Выстиранная и аккуратно поглаженная, одежда висела на спинке стула. Одевшись, он решительно открыл дверь. Перед ним стояла Ирина. Она была одета не в привычный деловой костюм, а в короткое платье с передником. В руке у андроида был портативный вакуумный пылесос. Увидев ее отчаянно косящие глаза, Егор вздрогнул от неожиданности.

Он поздоровался, старательно избегая ее взгляда.

― Доброе утро! ― радостно промурлыкала Ирина.

― Спасибо, что приютили нас, ― поблагодарил Егор. ― Завтрак был очень вкусный. Но нам пора идти.

Он сделал шаг, ожидая, что секретарша отойдет и освободит проход. Ирина не сдвинулась с места. Виновато улыбаясь, она сказала:

― Простите, Егор, но я не выпущу вас. Леонид Филиппович распорядился, чтобы вы с Наташей дождались его приезда. Мне ужасно неловко, что так вышло. Надеюсь, он скоро появится и отменит свое указание.

― Он арестован! ― возмутился Егор. ― А если он выйдет через месяц? Или через год?

Ирина молчала и сочувственно улыбалась. Егор снова хотел пройти, но она мягко оттолкнула его. Разозлившись, он попробовал отодвинуть ее, но получил толчок такой силы, что упал на покрытый мягким ковром пол.

Наташа схватила с тумбочки у двери полуметровую чугунную статуэтку полуобнаженной женщины в тоге. Сжимая ее, как дубину, она бросилась к Ирине. Вдруг из-за спины секретарши появилась ее точная копия, только одетая иначе: на другой Ирине были коричневые джинсовые брюки и куртка. Ее глаза не косили. Она глядела сурово и прямо, вид у нее был решительный.

Егор изумленно уставился на двух одинаковых, словно близнецы, секретарш. Неужели Глостин так богат, что может позволить себе сразу двух гулловских роботов? Или трех, считая Ирину, оставшуюся на трибуне "Уральских роботов" в "Колизеуме"?

Увидев второго андроида, Наташа разом присмирела. Она аккуратно поставила статуэтку на место и села на пол рядышком с Егором, всем своим видом выражая покорность.

"Мне не победить. Вдвоем они сильнее", ― мысленно шепнула она.

"Нас тоже двое, ― прошептал Егор. ― Не забывай, я мужчина".

Наташа мысленно усмехнулась.

"Гулловский робот гораздо мощнее тебя. Придется ждать".

"Ждать чего?"

"Освобождения Глостина. Или, хочешь, я вызову полицию?"

Перспектива угодить в лапы полиции, которая ищет его, Егора не прельщала. Он их ненавидел. Егор попадал в участок при прошлом режиме. Виноват был он сам: махинации со списанными роботами считались делом наказуемым. Но меры воздействия, примененные к юному Егору, не отвечали тяжести правонарушения. Его жестоко избили и бросили в камеру к паре отморозков, сидевших за воровство на рынке запчастей к роботам. Они оказались людьми приличными, даже интеллигентными. Женщина разорвала свою блузку, чтобы подвязать его сломанную руку, а ее муж стучал в дверь камеры и громко ругался, требуя врача и адвоката.

Егор тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Нет, в полицию он не хотел. Куда угодно, только не к ним.

После переговоров, которые Егор провел лично, друггл Глостина позволила им с Наташей выйти из спальни. Они получили право свободно разгуливать по всему дому, за исключением второго этажа, где находились кабинет и личная спальня хозяина. Выйти наружу было нельзя, одна из секретарш постоянно караулила у входной двери. Окна были бронированными. Егор пробовал открыть их, но быстро убедился, что ничего не выйдет. Они оказались запертыми в доме, словно в тюрьме ― правда, довольно комфортной.