Роботы божьи

Смолин сочувственно покачал головой и зашел в лифт. Двери закрылись, оставив печального Марка с его любимыми роботами. Пол под ногами Смолина провалился вниз. Вакуумный лифт стремительно падал, пролетая десятки этажей в секунду. Лицо детектива стало озабоченным и мрачным. Смолин вспомнил о вечернем визите к президенту. Она вызвала его на заседание Совета безопасности, где соберется узкий круг лиц, занятых проблемой покушения на Дуньтаня и российско-китайским кризисом. Министр обороны, вероятно, Веригин и Икрамов, другие силовики... Может быть, кто-то еще, кого Смолин не знал.

Он вдруг понял, что не хочет видеть там Икрамова. Руководитель президентской канцелярии вызывал у него почти физическое отвращение. Смолин боялся, что не сдержится и устроит скандал, публично обвинив руководителя канцелярии в коррупции и государственной измене. Поразмыслив, он решил, что информацию об афере Икрамова и Глостина с китайцами следует сообщить президенту заранее. Он расскажет ей все, а там уж пусть она сама решает, как поступить с негодяем.

Детектив так разволновался, что забыл об обещании Анны рассказать ему про загадочную "соционику" и чужеземные слова, которые она так свободно употребляла в разговоре с менеджером "Пигмалиона". Взбираясь по трапу на веригинский катер, он деловито инструктировал ее:

― Анечка, свяжись с другглом Ирины Владимировны. Спроси, не сможет ли она уделить мне немного времени до заседания Совбеза. Скажи, что у меня есть важная информация, которую я могу сообщить только ей лично, наедине.

― Ты уверен, милый?

― Я не могу носить это в себе. Пусть сама думает, что с ним делать.

Алексей, президентский друггл и тезка Смолина, отозвался на удивление быстро. Детектива ждали, но не в Кремле, а в личных покоях Домбровской на Старой площади. Анна сказала, что там расположены небоскребы канцелярии президента. Этот адрес часто мелькал в разоблачительных публикациях прессы времен Васильева. Это была вотчина Максима Икрамова, средоточие зла и коррупции. Высотки выстроили полвека назад по проекту знаменитого в ту пору грузинского архитектора. Потемневшие от времени щербатые бетонные стены с острыми завитушками вокруг окон-бойниц имели зловещий вид. Нависшее над старой Москвой скопище безобразных башен казалось замком захватившего страну великана-людоеда.

Когда катер достиг места назначения, детектив бросил рассеянный взгляд в иллюминатор. Он увидел площадь с модернистскую конструкцией, называемую в народе "памятником позвоночнику". Скульптура была памятником жертвам нанотехнологий ― одним из множества установленных по всей Европе знаков-напоминаний о вызванной учеными пандемии "зомби"-вируса. Угловатый раздвоенный стержень, смахивающий на хребет инопланетянина, символизировал двойную спираль человеческой ДНК с искусственными фрагментами. Внедренные вкрапления должны были излечить человечество от болезней, но вместо этого принесли свирепую чуму, забравшую сотни миллионов жизней.

Пандемия случилась давно, Смолин тогда был маленьким ребенком. Он знал из рассказов матери, что России болезнь почти не коснулась. Погибли лишь пожилые родственники чиновников Минздрава и другого высокого руководства. Расследование показало, что выделенные на зарубежную "вакцину будущего" средства расхитили. Миллионам простых пенсионеров вкололи дешевый физраствор, что и спасло их жизни. Участь же привитой настоящей вакциной начальственной родни оказалась кошмарной.

"И коррупция бывает полезной", ― подумал Смолин, глядя на "позвоночник". Вокруг памятника стояли демонстранты с виртуальными плакатами. Детектив не успел рассмотреть их требования; катер плавно въехал во внутренний док и заглушил двигатель. Свисающий с потолка манипулятор подхватил судно за специальный разъем на носу и потащил в подземные глубины замка великана-людоеда.

Спустя полчаса Смолин, многократно обысканный и просвеченный сканерами, шел в сопровождении офицера охраны Домбровской в ее кабинет. Детектив был сердит и взвинчен, обыски вывели его из себя. "Странно, что мне еще руки не склеили, как потенциальному террористу", ― раздраженно думал он. Гирлянда мигающих иконок у него над головой, буквально кричащих о его особых полномочиях и высшем доступе секретности, не произвела на сотрудников впечатления. Лишь один капитан соизволил извиниться во время очередного обыска. Он объяснил, что в обычные дни в канцелярии царят вполне демократичные порядки, но сегодня в здании президент, а в ее присутствии режим безопасности всегда ужесточают. "Так повелось со времен Васильева", ― сказал офицер.

У дверей в президентские покои Домбровской охранник велел ждать. Через долгие десять минут двери разъехались в стороны и детективу было дозволено войти.

― Алексей! ― услышал он странно изменившийся голос президента. ― Ты слишком быстро, я не ждала тебя так рано.