Роботы божьи

― Я когда-то пробовал себя в роли администратора. Может, вернусь к прежнему занятию, ― сказал священник и печально вздохнул. ― Но я хотел поговорить не об этом. Не знаю, что будет дальше, ― с Церковью, этим храмом и мною, ― но существуют обязательства, которые люди должны нести, невзирая ни на что.

― Сурмилов, ― мрачно проронил Егор.

― Ладно тебе, не хмурся. Он ведь неплохо адаптировался, если сравнивать с первым годом после разморозки. Ему требуется совсем небольшая помощь, да капелька внимания. Кстати, а где он?

Оба стали озираться в поисках Мишки. Егор бросил мгновенный взгляд на окно Твитчера и увидел, как точка, символизирующая Сурмилова, стремительно удаляется прочь от схематичного изображения храма.

― Смылся. Едет на такси, уже не догнать, ― доложил он Авдееву, изображая огорчение.

― Досадно. Тогда вот что... ты обязательно должен с ним поговорить.

― О чем на этот раз?

― Михаил беспокоит меня в последнее время. Хотя он ведет себя ответственнее, чем раньше, его планы вызывают у меня тревогу. Он, видишь ли, не придумал ничего лучше, чем записаться в "Стеклянный город".

Егор присвистнул. Это было идущее уже почти столетие реалити-шоу. Тысячи бездельников разных поколений сидели запертыми в нашпигованных видеокамерами многоквартирных домах. Они изнывали от скуки и набрасывались друг на друга, обезумев от бессмысленности собственного существования. Их единственным занятием было "строить отношения", предоставляя подписчикам специального видеоканала возможность удовлетворять свои вуайеристские наклонности. Название шоу давно стало синонимом чего-то неприличного, о чем даже неловко говорить. Тем не менее, в определенных кругах попасть туда было пределом мечтаний. Гонорары наиболее скандальных "звезд" поражали воображение, а их слава и гражданский рейтинг зашкаливали за все разумные пределы. Но главное ― там можно было ничего не делать, и за это кормили и даже давали деньги! Это была воплощенная мишкина мечта.

― Ого! Высоко берет. А его разве возьмут туда?

― Не знаю. Похоже, что возьмут ― он говорил об этом очень уверенно. Возможно, продюсеров привлекло его необычное прошлое. Ты же знаешь, он иногда бывает... тяжелым в общении. Они специально ищут таких людей. Им нужны участники со странностями и девиациями. Таких легче стравливать между собой. Мы должны предотвратить это. Нельзя ему туда, они поломают ему жизнь.

― Зато он будет под вашим постоянным присмотром, ― ехидно заметил Егор.

― Ну тебя! ― возмутился Авдеев. ― Я не смотрю эту гадость. Надеюсь, ты встретишься с ним и отговоришь его от опрометчивого поступка. К тебе он все же прислушивается. Прошу тебя, поговори с ним. У меня плохие предчувствия.

― Ладно, ― покорно сказал Егор. ― Позвоню ему на днях. Только не в эти выходные. У меня много работы, я получил контракт с "Уральскими роботами".

― О-о! Поздравляю, ― священник уважительно посмотрел на Егора и энергично потряс его руку. ― Серьезный заказчик. Куда думаешь потратить деньги? Бросишь все и уедешь жить в Карпаты, в престижном замке на незатопленной горе?

Он подмигнул Егору.

― Вообще-то я хотел купить гулловского робота, ― сказал Егор.

Священник удивленно вскинул брови.

― Вот уж от тебя не ожидал, Егор. Зачем тебе искусственная кукла? Их покупают извращенцы и неудачники, те, что не могут познакомится с нормальными девушками. Ты же не такой! Ты нормальный парень, симпатичный, с прекрасной работой! Да любая девчонка будет рада, если ты обратишь на нее внимание. Кстати, ты все еще один?

Егор хотел ответить, но тут раздалось шипение пневматической двери и просунувшийся в зал бородатый мужик в черном балахоне строго сказал Авдееву: "Время!".

― Уже уходим, ― заторопился священник.

Егор оглядел зал. Никого не было, они с Авдеевым остались одни. "Ушла", ― подумал он, вздохнув. Душу щемила печаль, но печаль эта была, как обычно, светлой.

Они вышли из зала. В коридоре толпились сатанисты в черных одеяниях. Церковь адвайты, прежде богатая, в последние годы испытывала нужду в деньгах, поэтому священники выкручивались, как могли. Повинуясь указанию управляющей фирмы, Авдеев сдавал храм представителям других конфессий. Он брал умеренные деньги, взамен строго следя, чтобы арендаторы вели себя пристойно и не оставляли после церемоний беспорядка. Список религий, чьим адептам можно сдавать храм, тоже спускался сверху.

Репутация храма для Авдеева была важнее любых денег. Ему не нравилось то, что он был вынужден делать. Егор помнил, как однажды он сказал в сердцах, что сдает в аренду не храм, а свои принципы.

Егор и священник прошли сквозь толпу. Святые адвайты на стенах исчезли. Вместо них таращились жуткие образины шумерских демонов, выкрикивающие заклятия на непонятном скрипучем языке. Сатанисты, приятные молодые люди и девушки в черных балахонах, пришли со своим реквизитом: перевернутым пластмассовым крестом в человеческий рост, ритуальными чашами и алтарем ― покрытым черной материей столом на колесиках с ремнями для фиксации рук и ног. Алтарь предназначался для жертвоприношения девственницы.