Роботы и Империя

– Космониты придерживаются прямо противоположного мнения о Земле. Когда мы упоминаем о ней – что редко делаем – то говорим, что это мир варварский и гибнущий.

Д. Ж. вспыхнул:

– Вот поэтому Внешние миры все время слабеют. Как я уже говорил, вы похожи на растения без корней, да животных с вырезанным сердцем.

– Я предвкушаю то, что увижу на Земле, а сейчас мне надо идти. Пожалуйста, чувствуйте здесь себя как дома, пока я не вернусь.

Она направилась было к двери, но остановилась и повернулась:

– В этом доме, как, впрочем, везде на Авроре, нет спиртного, табака, алкалоидных стимуляторов и вообще ничего такого.

Д. Ж. угрюмо усмехнулся.

– Мы, поселенцы, знаем об этом. Вы такие пуритане.

– Вовсе не пуритане, – недовольно возразила Глэдия. – Тридцать-сорок десятилетий надо чем-то оплатить. А это только одна из возможностей. Не думаете ли вы, что такая жизнь нам досталась по волшебству?

– Ладно, я приналягу на фруктовые соки и оздоровляющий эрзац-кофе, и от меня будет пахнуть цветами.

– Вы обнаружите полный набор всего этого, – холодно сказала Глэдия. – А когда вернетесь на корабль, сможете восполнить недостаток того, чего вам сейчас будет не хватать.

– Мне будет не хватать только вас, мадам, – серьезно сказал капитан.

Глэдия невольно улыбнулась:

– Вы неисправимый лжец, мой капитан. Я вернусь. Дэниел, Жискар, пошли!

60

Глэдия напряженно сидела в кабинете Амадейро. Многие десятилетия она видела Амадейро только издали или на видеоэкране, и в таких случаях имела обыкновение отворачиваться. Она знала его только как главного врага Фастольфа, и вот сейчас впервые оказалась в одной комнате с ним, лицом к лицу, и изо всех сил старалась не пошевелить ни одним мускулом лица, чтобы ненависть не вырвалась наружу.

Хотя она и Амадейро были в комнате одни, здесь присутствовали, по крайней мере, дюжина членов правительства, даже сам Председатель, но в голографическом изображении. Глэдия узнала Председателя и многих других, но не всех.

Испытание было не из приятных. Казалось, на Солярии такие изображения – дело обычное и она привыкла к этому с детства, но вспомнила теперь об этом с отвращением.

Она старалась говорить ясно, без драматизма и сжато. Ей задавали вопросы, и она отвечала как можно короче по существу, не пытаясь выглядеть учтивой.

Председатель слушал бесстрастно, другие подражали ему. Он был явно стар – Председатели всегда были старыми, потому что обычно достигали этого положения лишь на склоне лет. У него было длинное лицо, все еще густые волосы и нависшие брови. Голос его был медоточивым, но отнюдь не дружелюбным.

Когда Глэдия замолчала, он сказал:

– Значит, вы предполагаете, что соляриане свели понятие «человек» до понятия «солярианин»?

– Я ничего не предполагаю, мистер Председатель. Просто никто не мог найти другого объяснения происшедшего.

– Вы знаете, мадам Глэдия, что за всю историю роботехники ни один робот не конструировался с узким определением «человека»?

– Я не роботехник, мистер Председатель, и ничего не понимаю в математике позитронных путей. Раз вы говорите, что так никогда не делалось, я, конечно, принимаю это. Я также не знаю и не могу сказать, что если что-то никогда не делалось раньше, то оно не может быть сделано в будущем.

Ее взгляд никогда не был таким открытым и невинным, как сейчас, и Председатель покраснел.

– Сузить определение теоретически возможно, но это просто немыслимо.

Глэдия ответила, глядя на свои руки, спокойно лежащие на коленях:

– Люди иногда думают об очень необычных вещах.

Председатель сменил тему разговора:

– Аврорианский корабль был уничтожен. Как вы это объясните?

– Я не присутствовала при этом, мистер Председатель. Я не знаю, что случилось, и не могу объяснить это.

– Вы были на Солярии, и вы уроженка этой планеты. Учитывая свой недавний опыт и уже полученные объяснения, что вы могли бы сказать о случившемся?

Председатель заметно терял терпение.

– Если я должна догадываться, то я бы сказала, что ваш военный корабль был взорван с помощью портативного ядерного усилителя, подобного тому, от которого чуть не погиб корабль поселенцев.

– Вам не приходило в голову, что эти два случая никак не связаны? В одном – корабль поселенцев вторгся на Солярию с целью захвата солярианских роботов, а в другом – аврорианское судно пришло защищать планету-сестру.

– Я могу только предполагать, мистер Председатель, что надзиратели – гуманоидные роботы, оставленные охранять планету, – не были достаточно инструктированы, чтобы понять эту разницу.

Председатель выглядел оскорбленным.

– Не может быть, чтобы их не проинструктировали о том, что между поселенцами и братьями космонитами существует разница.

– Наверное, не может быть, если вы так говорите, мистер Председатель. Тем не менее, если единственное определение человека – это его физический облик и умение говорить по-соляриански, – то аврориане, которые тоже не говорят по-соляриански, могли не подпасть под определение «человека» в представлении надзирателя.

– Значит, вы говорите, что соляриане определили своих братьев космонитов как нелюдей и уничтожили их?