Роботы не умирают (сборник)

Никто в гостиной не расслышал выстрелов и звука падения тела. Элен ответно улыбнулась на какую-то шутку, отпила из бокала и вышла в коридор, чтобы встретить Криса с профессором. Бокал выскользнул из ее руки и разлетелся на мелкие кусочки, ударившись об пол. Элен силилась закричать, но, будто в кошмарном сне, что-то сжимало ее горло, и голос отказывался звучать. Она переводила глаза с фигуры мужа, так нелепо и оттого так страшно раскинувшего руки, на стоявшего рядом с ним человека в черной маске.

Крик пробился через сдавленное горло и ворвался в гостиную, разрезав неразборчивый праздничный гул, но лишь на секунду. Пуля пробила сердце Элен и застряла в стене за ее спиной. Когда-то прекрасное, теперь искаженное криком и ужасом лицо постепенно расслаблялось, обретая выражение безразличия. Только глаза были по-прежнему широко раскрыты, а губы бессмысленно шевелились. Человек в маске выстрелил ей в лоб, и она застыла неподвижно, завалившись на бок, перегородив проход.

Короткий крик донесся до кухни. Никто не придал ему значения. Роззи провела рукой по голове Мартина, который сидел на корточках рядом со щенком, лакающим молоко, и снова подошла к зеркалу, чтобы еще немного подкрасить губы. В отражении зеркала она видела кусочек коридора и мелькнувшую темную фигуру. Она закрыла помаду и поставила ее на стол. Не говоря ни слова, она подошла к двери и выглянула в коридор. Ее губы задрожали, она еще не понимала хорошенько, что увидела, но быстро и беззвучно закрыла дверь, крепко взяла Мартина за руку и потянула его к двери чулана.

– Рози, ты чего? Да я же… – Мартин вертел головой, пытаясь понять, что происходит.

– Чщщ-чщщ. – Рози, будто бы Мартин снова был малышом, прижала палец к губам. – Тише, тише, Марти.

– Но Роз…

Домработница крепко припечатала лицо мальчика ладонью, не дав ему закончить. Она открыла дверцу чулана и мягко втолкнула Мартина в темноту, где виднелись силуэты швабр и старой кухонной утвари.

– Тише, прошу тебя, тише. Пришли плохие люди, происходит что-то страшное. Прошу тебя, сиди тихо. – Она мягко закрыла дверь, заперла чулан и спрятала ключ в карман пальто. Мартин затих и прильнул к внутренней стороне двери, стараясь разглядеть что-нибудь через замочную скважину.

Убивать – это очень быстро. Какие-то пять минут назад один из лучших врачей страны и его любящая жена смеялись, ели, отпивали шампанское из легких бокалов, передавали по просьбе гостя соль или перец, нечаянно коснувшись его теплой рукой и не замечая этого. Пять минут назад они были живы. Пять минут прошло, и теперь их тела, неестественно изломанные смертью, неподвижно лежали на полу.

За первым убийцей беззвучно и слаженно через открытую дверь заходят еще трое – в таких же масках, в той же форме защитного цвета. Они перешагивают через тела и проходят к гостиной, один из них наступает тяжелой подошвой на откинутую руку Элен и тихо чертыхается, чуть было не споткнувшись. Резким движением они распахивают двери и начинают стрелять, спокойно, отрывисто переводя прицел, будто в компьютерной игре. Они расстреливают всех, не делая скидки на пол, возраст, выражение испуга на лице, отчаянный крик. Первые умирают, не успев понять, что же произошло, другие пытаются спрятаться под стол, закрывают лица и головы руками, будто бы это сможет защитить их от пуль. Музыка еще продолжает играть из колонок, и происходящее в комнате напоминает пантомиму, в которой актеры без слов изображают ужас. Наконец одна из пуль попадает в музыкальный центр, и в комнате становятся слышны только глухие выстрелы, падение тел, отрывочные крики, стоны умирающих и неровный плач.

Расстреляв всех, люди в масках спокойно расходятся по комнате. Один из них задумчиво смотрит на картину в скромной раме на стене, второй достает книгу из шкафа и, пролистав, бросает на пол. Заглянув под стол, один из убийц видит там мужчину. Он полноват, его круглое лицо бледно и покрыто испариной, через белую рубашку на плече проступило красное пятно. Мужчина мелко трясется. Губы его шепчут:

– Не надо. Не надо. Не надо. – Он будто повторяет заклятие. – Не надо. Я не скажу. Ничего не скажу.

У него начинают закатываться глаза, он вот-вот потеряет сознание.

– Не надо. Не надо, – твердит он. Человек в маске легко останавливает его истерику выстрелом в голову.

За креслом, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, сидит молодая женщина. Она быстро качается вперед-назад, вперед-назад, из ее открытых глаз катятся слезы. Она не замечает их. Когда убийца резко отодвигает кресло в сторону, она выходит из своего ступора и, прижавшись спиной к стене, кричит срывая голос, беспомощно перебирая ногами, будто желая вжаться в стену, слиться с ней, вобрать ее твердость и холод в свое горячее, живое и от того беззащитное тело. Обессилев, она перестает кричать и только умоляет, мелко тряся головой:

– Прошу вас. У меня ребенок. Прошу вас, не надо. Я ничего никому не скажу. Я закрою глаза. Я сделаю все, что вы скажете.