Роботы не умирают (сборник)

– Самое главное для меня – это счастье простых граждан нашего города. Я объявляю войну коррупции и преступности в нашем городе!

На экране снова появилось приятное лицо ведущей.

– Кажется, управление городом снова будет под его уверенным руководством, но не будем делать поспешных выводов, – дикторша улыбнулась в камеру и перелистнула страницы, имитирующие стопку документов на ее столе. – К новостям спорта.

Монитор снова потемнел.

– О да, уверенное руководство, – грустно усмехнулся Мартин. – Похоже, с преступностью я должен немного помочь этому толстяку, верно, Мел? Только я хочу немного замаскироваться. Поможешь мне с этим?

– Конечно. Кто, если не я? – она улыбнулась ему в ответ немного дерзко, делая вызов своим сомнениям и страхам.

– Но сначала отработаем защитную систему и проверим боевое снаряжение, друзья мои. Это нельзя откладывать на потом, – строго проговорил профессор. – Итак, разведи руки. Костюм снабжен множеством датчиков. Твое сознание управляет его функциями. Представь, что ты вступаешь в бой с противником и тебе нужно поразить его ударом руки.

Мартин с готовностью занес руку для удара и увидел, что из костяшек кулака выдвинулись острые шипы. Он поднес руку к глазам и сосредоточенно посмотрел на нее. Под его взглядом шипы стали плоскими, заточенными с двух сторон.

– Я смог приказать им измениться!

– Все зависит от тебя. Ты отлично справляешься. Костюм – это продолжение твоего тела, и с каждым разом он будет слушаться тебя все лучше. Думаю, ты откроешь в нем еще немало новых возможностей.

– Мне уже не терпится пробежаться в этом облачении в более свободном пространстве.

– И кое-что еще, – профессор дотронулся до небольшой пластины на горловине костюма. – Это устройство помогает менять голос. Совершенно не обязательно всем знать, что ты – Мартин Стоун.

– Как это? – спросил было Мартин, но тут же осекся, не узнав в металлическом звуке своего обычного голоса.

– Понятно! – он рассмеялся, и его смех прозвучал как помехи в сломанном телефоне.

– Да, стоит немного подрегулировать настройки, но суть ты понял, – рассмеялся в ответ профессор.

Уже глубокой ночью они закончили с новым обмундированием Мартина. Ларри мгновенно подстраивался под новый тип оружия, оказывавшегося в руках Мартина, и тот без малейших усилий мог прострелить цель, сколь угодно отдаленную и маленькую. Его скелет теперь видоизменялся по его желанию, и шипы молниеносно становились лезвиями, менявшими длину и форму по внутреннему приказу Мартина. Он осваивал все эти изменения в его теле с радостью, будто бы когда-то давно у него отняли крылья, а сейчас вернули, и он заново обучался искусству полета, попутно вспоминая ощущение силы и свободы, ему присущее.

Завершающим штрихом стал маскирующий грим на его лице, который аккуратно, по-ученически округляя в старании губы, наносила тонкой кисточкой Мелани.

– Но я подготовил для тебя маску, Мартин, она бы так же скрыла от людей твое лицо, – недоуменно заметил профессор.

– Я не сомневаюсь, что она – потрясающая технологическая находка, как и все, что ты создаешь, дед. Но я не могу отказаться от ощущения ветра на лице, поэтому обойдусь этим простым вариантом, – примиряюще ответил Мартин.

– Ну что ж, ты вполне заслужил это, и я не смею требовать, чтобы ты отказался от этой радости, – с улыбкой развел руками профессор. – Я хочу немного передохнуть. Голова гудит от наших забот, но вы обязательно должны показать мне, чем завершится это преображение.

Молодые люди остались одни в лаборатории. Мелани продолжала старательно закрашивать лицо Мартина густой белой краской. Закончив с этим, она взялась за черный карандаш и уверенным движением нарисовала на его левой щеке крупную слезу, как ее обычно рисуют грустные клоуны. Она отстранилась и, еще раз оглядев свою работу, четко подвела глаза Мартина.

– Все же мне странно, что ты выбрал именно такую маску. Грустный клоун – разве это ты?

– А мне наоборот кажется, что этот образ мне очень подходит. Я всегда думал об этих странных существах. Грустный клоун – разве это не оксюморон? Ведь клоун должен быть непременно связан с весельем, праздником, смехом. А эти ребята всегда казались мне особенными на всех детских вечеринках. Они развлекали людей, выполняли свое предназначение, но при этом все равно оставались нераскрытыми окружающим. И сейчас, мне кажется, я начал понимать, что они чувствуют. Иногда я думаю, что я вовсе не человек, а что-то другое, постороннее, чуждое.

Мелани отвела карандаш от его века и посмотрела ему в глаза. В тени черной краски они казались еще более печальными, чем всегда.

– Нет, Мартин, ты самый настоящий человек. И ты не знаешь сам, насколько этот человек хороший.

– Ты правда так думаешь? – он грустно улыбнулся.

– Я знаю это.

За окнами шумел ветер, и деревья гнулись от его порывов. Дождь стучал в стекла. Мелани с опаской поглядывала на улицу. Она знала, что Мартина не остановит и шаровая молния, залетевшая в комнату. Он встал и подошел к зеркалу, с интересом разглядывая свое лицо в образе печального клоуна.