Роботы утренней зари

Защитный барьер опустился, и в зал набилось много народу. Толпа издала победный рев. Бейли слышал о подобных беспорядках и даже был свидетелем одного из них. Он видел, как десятки рук хватались за тяжелые и покорные тела роботов, с трудом поднимали их и передавали из рук в руки, разрывая на куски это металлическое подобие людей. В ход шли молотки, силовые ножи, игольчатые пистолеты, и в результате роботы превращались в груду изуродованного металла и запутанных проводов. Дорогостоящий позитронный мозг — венец творения человеческого ума — перебрасывали подобно мячу и в мгновение ока приводили в негодность. Обычно после такого веселого начала толпа принималась крушить и громить все вокруг, пока не насытится ее страсть к разрушению. Роботы-продавцы, конечно, не могли знать всего этого, но и они при виде хлынувших в магазин людей пронзительно закричали и испуганно прикрыли лица руками, как бы пытаясь спрятаться. А женщина, затеявшая все это и не ожидавшая подобного поворота событий, лишь растерянно бормотала: «Что ж это такое? Что ж это такое?» Ее шляпка сбилась набок, и она лишь издавала какие-то нечленораздельные звуки.

— Остановите их, инспектор. Остановите их! — умолял хозяин.

Тут заговорил Р. Дэниел. Не прилагая видимых усилий, он перекрыл шум множества людских голосов.

«Конечно же, — в десятый раз подумал Бейли, — ведь он не…»

— Еще один шаг вперед, и я открою огонь! — сказал Р. Дэниел.

— Бей его! — крикнул кто-то из самых задних рядов, но на мгновение все застыли на месте.

Р. Дэниел тем временем легко вскочил на стул, а оттуда перебрался на транстексовую витрину. Холодный флуоресцирующий свет, струившийся сквозь полоски тонкой поляризованной молекулярной пленки, падал на его широкое бесстрастное лицо и придавал ему какой-то неземной вид.

«Неземной, еще бы», — подумал Бейли.

Никто не двигался с места, а Р. Дэниел ждал со спокойным, но грозным видом.

— Вы говорите себе, — решительно произнес Р. Дэниел. — «У него в руках нейтронная плеть или „щекоталка“, и если мы все бросимся на него, то пострадают один или двое, да и те потом придут в себя. А мы тем временем разнесем здесь все и пусть летят в космос закон и порядок». — Голос его не был ни суровым, ни злым, а авторитетным и уверенным. Он продолжал: — Вы ошибаетесь. У меня бластер, причем весьма мощный. Я им воспользуюсь, причем не стану целить поверх голов. Пока вы до меня доберетесь, я поражу многих, причем, может быть, большинство из вас. Я говорю серьезно.

Где-то в задних рядах произошло движение, но толпа больше не росла. Кое-кто еще останавливался из любопытства, но у дверей толпа значительно поредела. Передние стояли, затаив дыхание, и отчаянно стараясь выдержать напор сзади.

Напряженную тишину прервали вопли женщины в шляпке.

— Он убьет нас! Я не виновата! Выпустите меня отсюда!.. - Она обернулась и оказалась лицом к лицу с плотной стеной набившихся в помещение мужчин и женщин. Она упала на колени.

Движение к выходу усилилось еще больше.

Р. Дэниел соскочил с витрины и сказал:

— Сейчас я пройду к выходу. Я уничтожу любого, кто прикоснется ко мне. Когда я дойду до двери, то застрелю любого, кто сунется не в свое дело. Что касается этой женщины…

— Нет, нет, — раздался ее пронзительный голос, — я уже сказала: я не виновата, не нужно мне никаких туфель! Мне нужно скорее домой…

— Эта женщина, продолжал Р. Дэниел, — останется здесь, пока ее не обслужат.

Он сделал шаг вперед. Толпа молча смотрела на него. Бейли закрыл глаза. «Я здесь ни при чем, — подумал он в отчаянии. — Сейчас совершится убийство и произойдет нечто непоправимое…» Но ведь ему навязали в партнеры робота. Роботу дал и равные с ним права.

Нет, это не оправдание. Это ясно. Он мог остановить Р. Дэниела в самом начале. Он мог вызвать полицейскую машину раньше. Вместо всего этого он разрешил Дэниелу действовать самостоятельно, а сам почувствовал трусливое облегчение. Когда же он признался себе, что просто-напросто в данной ситуации личность Р. Дэниела взяла верх, то стал противен самому себе. Ро — бот взял верх…

В магазине было тихо — ни криков, ни проклятий, ни стонов, ни жалоб. Он открыл глаза. Толпа расходилась. Хозяин магазина понемногу приходил в себя; он поправлял сбившийся пиджак, приглаживал волосы и посылал угрозы по адресу бунтовщиков. Снаружи донеслось характерное завывание сирены полицейской машины. «Как всегда, к шапочному разбору», — подумал Бейли.

Хозяин дернул его за рукав:

— Давайте уладим это дело, инспектор.

— Да уж все улажено, — сказал Бейли.

Отделаться от полицейских было нетрудно. Они прибыли, чтобы рассеять собравшуюся на улице толпу. Полицейские не знали, что здесь произошло, а к их приезду улица уже очистилась. Р. Дэниел с безразличным видом отошел в сторону, а Бейли представил происшедший инцидент как незначительный и совершенно не упомянул об участии в нем Р. Дэниела. Потом Бейли подвел Р. Дэниела к железобетонной стене какого-то здания.

— Слушайте, сказал он ему, — я вовсе не собираюсь отбивать у вас хлеб, понятно.

— Отбивать у меня хлеб? Что это значит?

— Я не сообщил о вашем участии.