Робур-Завоеватель. Властелин мира. Флаг родины

Пассажирами – председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества. Разве не заслужили они подобной чести? Разве не принадлежало им право самолично участвовать в испытании, имевшем целью посрамить летательные аппараты тяжелее воздуха?

И теперь, по прошествии семи месяцев, они все еще ни словом не обмолвились о своем приключении. Даже Фриколлин, как ни трудно ему было хранить молчание, ничего не рассказал ни об инженере Робуре, ни о его чудесной летательной машине. Воинствующие сторонники воздушных шаров, дядюшка Прудент и Фил Эванс, по понятным причинам избегали всяких разговоров о воздушном корабле и вообще о летательных аппаратах. До тех пор, пока воздушный шар «Вперед» не занял первого места среди аппаратов для воздушных сообщений, они и слышать не хотели ни о каких изобретениях, принадлежащих сторонникам авиации. Они все еще верили, и им хотелось верить вечно, что истинным средством передвижения в воздухе остается воздушный шар и что ему одному принадлежит грядущее.

К тому же человек, которому они так жестоко отомстили, – в чем нимало не раскаивались, – наверняка погиб, и никто из экипажа воздушного корабля не мог, конечно, пережить его. Секрет устройства «Альбатроса» был отныне погребен в глубинах Тихого океана.

Правда, оставалось еще предположение, что у инженера Робура было тайное пристанище, уединенный остров, затерянный в просторах безбрежного океана. Воздухоплаватели помнили об этом и собирались впоследствии предпринять розыски этого острова.

Итак, предстояло, наконец, великое испытание, которое

Уэлдонское ученое общество готовило так долго и с таким старанием. Аэростат «Вперед» был самым совершенным образцом всего, что было достигнуто до сих пор в области воздухоплавания, подобно тому как «Непреклонный» и

«Грозный» являлись высшим достижением в области мореплавания.

Он обладал всеми качествами, которыми должен обладать воздушный шар. Его размеры разрешали ему подниматься до самых верхних слоев атмосферы, доступных для аэростата; непроницаемость его оболочки позволяла ему находиться неограниченное время в воздухе, а прочность ее – не опасаться любого расширения газа, так же как и самого сильного дождя и ветра; благодаря большому газоизмещению аэростат без труда поднимал в воздух систему электрических двигателей, которая сообщала его гребным винтам еще невиданную скорость вращения.

Воздушный шар Уэлдонского ученого общества имел удлиненную форму, что облегчало его полет в горизонтальном направлении. Его гондола, напоминавшая ту, какую подвесили к своему воздушному шару капитаны Кребс и

Ренар, была оснащена всем необходимым воздухоплавателю оборудованием: в ней имелись физические приборы, канаты, якоря, гайдропы и прочее, не говоря уж об источниках электрической энергии – батареях и аккумуляторах.

На носу гондолы был установлен гребной винт; второй винт был укреплен, как и руль, на корме. Однако двигатели аэростата значительно уступали в мощности двигателям

«Альбатроса».

После того как оболочку воздушного шара наполнили газом, он был доставлен на поляну в Фэрмонт-парке, на то самое место, куда когда-то на несколько часов опустился воздушный корабль.

Нечего и говорить, что подъемная сила аэростата

«Вперед» создавалась с помощью легчайшего из газов.

Один кубический метр светильного газа обладает способностью поднимать в воздух около семисот граммов, что создает лишь незначительную подъемную силу в воздушной среде. А каждый кубический метр водорода может поднять груз в тысячу сто граммов. Чистый водород, полученный в специальных аппаратах, по способу знаменитого Анри Жиффара, и наполнял гигантский воздушный шар. Газоизмещение аэростата составляло сорок тысяч кубических метров, и его подъемная сила равнялась сорока тысячам, помноженным на тысячу сто, то есть сорока четырем тысячам килограммов.

В то утро, 29 апреля, все приготовления к полету были закончены. К одиннадцати часам огромный воздушный шар уже покачивался в нескольких футах от земли, готовый подняться ввысь.

Стояла великолепная погода, словно специально предназначенная для предстоявшего важного испытания.

Правда, ветру не мешало бы, пожалуй, быть посвежее, так как это сделало бы опыт более убедительным. В самом деле, ведь никто не сомневался, что воздушным шаром можно управлять в тихую погоду; но совсем иное дело, когда в атмосфере происходит сильное движение воздуха, и именно в таких условиях надлежало бы производить испытания.

Но ветра не было и в помине, и ничто не указывало на то, что он может подняться. В тот день Северная Америка в виде исключения явно не собиралась послать в Европу ни одной из тех знатных бурь, которых у нее так много в запасе. Трудно было выбрать более подходящую погоду для успешного проведения опыта.

Надо ли говорить, что огромная толпа заполнила Фэрмонт-парк, что бесчисленные поезда доставляли в столицу

Пенсильвании любопытных из соседних штатов, что промышленная и деловая жизнь в городе на время замерла?