Rock`n`Love

Я ошеломленно смотрела на стоявшую напротив женщину. Кто она? Чудовище, зловонная слизь, уродливое ничто. Ее худое лицо исказилось до неузнаваемости. Кожу прорезали глубокие морщины, они складками собирались вокруг глаз, рта, горящие глаза полыхали отвращением. Отвращением ко мне.

– Как только ты родилась, Стив смотрел только на тебя. Обо мне словно забыл. Ты забрала всю его любовь и внимание. Ты забрала его у меня!

Она бурлила, брызгала слюной, говорила рвано, с надрывом, выплескивая на меня всю копившуюся годами ненависть. Слова стрелами вонзались и застревали прямо в сердце. И я точно знала, мне никогда от них не избавиться.

Как она может так говорить?

Неужели она ненавидела меня всю жизнь?

Зачем вообще родила?

– Так что не смей показываться мне на глаза!

Последние слова уже долетели словно издалека.

Развернувшись, я влетела в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Меня накрыла безудержная испепеляющая истерика. Я задыхалась, била кулаками по подушке и орала в нее же. Мне хотелось поджечь этот дом, взорвать все к чертям. Чтобы мать и ее дружок корчились в предсмертной агонии, сгорая заживо. Я мечтала, чтобы они захлебывались болью, так же как я сейчас, когда с их тел будет лоскутами сползать и обугливаться кожа.

Меня трясло и колотило, точно я попала в огромную мясорубку. Не помню, как схватила канцелярский нож и полосовала руку в лохмотья. В голове взрывались яркие вспышки боли, вытесняя ярость, страх, напряжение. И глядя, как алые струйки стекают с пальцев и впитываются в ковер, я чувствовала облегчение и почти удовольствие. Еще глубже, еще сильнее, еще ярче. На смену душевным страданиям спешило такое нужное и желанное опустошение.

Откинув нож, некоторое время я сидела неподвижно, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Рука горела, слезы высыхали, и сердце отстукивало гораздо спокойнее. Казалось, меня облили воском, и теперь он медленно затвердевает, избавляя от необходимости двигаться и дышать. Сначала онемело лицо, следом дюйм за дюймом и все тело. Даже кровь перестала сочиться из ран и свернулась.

Гребаный мир, гребаная жизнь, гребаная я.

Вот бы так окаменеть навсегда. Зачем жить дальше? Кому это нужно? Уж точно не мне. В эти минуты я всерьез обдумывала, где раздобыть канистру, чтобы наполнить ее бензином и спалить дом. Мне хотелось умереть, исчезнуть без следа, но при этом прихватить с собой двух уродов, что сейчас забавляются внизу.

До слуха доносились звуки музыки и их голоса.

Очнулась ближе к полуночи. Пришлось тащиться в ванную. Обработав порезы антисептиком, перехватила руку бинтом. Затем стерла следы на ковре и устало повалилась на кровать. Но уснуть так и не удалось. Стоило чуть смежить веки, как тут же чудились шаги за дверью. Или звук поворачивающейся ручки. Плавая в зыбком и тревожном забытье, я вскакивала от каждого шороха, как бездомный пес в подворотне. Издерганная, измученная бессонной ночью, к утру пришло осознание, ничего хорошего в моей жизни не будет.

Грэг не оставит попыток добраться до меня. Ему на смену придет очередной извращенец и продолжит дело предшественника. А мать будет делать вид, что ничего не происходит, винить во всем дочь-шлюху. И без конца созваниваться со своим астрологом, чередуя «Дни силы», когда она подолгу медитирует на террасе, с днями «Не в ресурсе», напрочь игнорируя мое существование.

Отец тоже не поможет. У него теперь подруга и опера.

Я была совершенно уничтожена. Не понимала, что делать дальше. Меня раздирали горькие мысли и чувства. Любые дальнейшие действия казались совершенно бессмысленными и не способными что-либо исправить в моей дерьмовой жизни.

Этим утром мне не хотелось никого видеть. Даже подругу.

Не придумав ничего лучше, я отправилась на побережье. Побыть в полном одиночестве, вдоволь насладиться собственной никчемностью и, возможно, сдохнуть. Сейчас это казалось лучшим исходом моей поганой истории.

Океан стал холодным и серым. Тяжелые волны с грохотом обрушивались на берег, оставляя белесую пену и спутанные клубки водорослей. Сгорбленные чайки и гаги одиноко сидели чуть поодаль. Нахохлившиеся, смурные, они с тоской смотрели вдаль, совсем как я в свое будущее.

Киллиан.

Не в силах избавиться от мерзкого послевкусия вчерашнего вечера, уже утром я стоял у кромки океана. Но сегодня побережье встретило меня шквалистым ветром и безумием. Волны обрушивались на берег, точно раненые звери. Некоторое время я наблюдал, как темные массы песка и водорослей поднимались со дна и мощными толчками выбрасывались на берег. До меня долетали холодные брызги, оседая на коже колкими прикосновениями. Подставив лицо и грудь прохладному соленому ветру, я с каким-то ожесточенным наслаждением чувствовал, как одновременно с кожей он охлаждает разум и чувства.