«Сначала живешь в Типичном маленьком городке, на улице имени Двухэтажного автобуса, и это полный абзац. Вокруг сплошные гуляки и зеваки, аттракционы, сцены, леденцы разноцветные. Потом говоришь нафиг, садишься на самолет, живешь под деревом на лавочке, или сидишь такой с полотенцем на пляже, или на лыжном склоне – один черт, все нормально. И такое пять лет, а потом приезжаешь обратно в свой Автобусный тупик и думаешь: «Мать твою, да они тут все чокнутые!» Что она сделала? А он что сказал? И ты такой: «Мать твою, да тут всегда так было, и как у тебя башка не лопнула еще тогда?»
«Вегетарианец? Я? Чувак, звери для того и существуют, чтобы их смолоть в фарш и съесть. Особенно коровы. Ненавижу тупых коров. У меня от них мурашки по коже».
«Я какое-то время назад перестал вгашиваться: был в Америке и там слегка начудил. Кончилось тем, что стою я посреди автострады, машу всем этим грузовикам, а потом ору каким-то двум неграм: «Чуваки, я из Англии, у меня приход, отвезите меня домой». Они нас до Кливленда подбросили, было круто».
«Продавать дерьмо газетам лучше, чем грабить старушек или бить людей в подворотнях или даже чем продавать героин. Мне нравится хорошая одежда и машины, так что если кто-то мне предложит 6000 фунтов, чтобы я сказал, что курю траву и что в юности я отсидел в колонии и работал на общественных работах – да без проблем, чувак. Это шоу-бизнес».
«Я считаю, Курт Кобейн был великий музыкант, мать его, просто гений, понимаете? Но пускать себе пулю в башку из-за проблем с наркотой и с бабой – чувак, это просто тупо. Нет, серьезно, мать вашу, у него что, бабла не хватало? Мог бы на героине годами сидеть, и ничего».
«Я не за католиков и не за протестантов. Я считаю, все должны жить в мире. Бред какой-то, что мы до сих пор собачимся из-за религии, в наше-то время. Религия – это был первый учебник… типа там, если живешь в пустыне – не ешь свинину, а то кишки сгниют, и обрезание делай… Весь этот бред типа: «Того не твори, сего не твори». Короче, Библия – это было что-то вроде самой первой полиции».
«Ходили слухи, будто я по 50 раз в день закидываюсь [
«Я очень хочу еще поиграть в Америке, это будет круто. Особенно в Сиэтле. В первый раз, когда я был в Сиэтле в 1998 году, я подцепил там хламидиоз».
«Благословение и урок»
«Я слышал, будто люди меня называют Источником, Архитектором, Создателем, но я никогда не слышал, чтобы из зала говорили такое. Я никогда так себя не вел, никогда. Я стараюсь во всем быть джентльменом. И я ни на кого не смотрю сверху вниз, что бы они там ни делали. Каждому свое. Я стараюсь быть для людей путеводной звездой, освещать им путь во тьме, я никого не осуждаю, не порицаю и не указываю, как жить. Мне в этом году исполнится 62 года, я слишком долго прожил, слишком далеко ушел, чтобы считаться неудачником».
«Мне никогда не платили денег. За двадцать пять лет – ни гроша. Мои песни записывают снова и снова. Уэйлон Дженнингс выбился в верхушку чартов с песней Lucille не так давно. Дошел до первого места. Мое имя было в чартах Billboard, а мне не заплатили ни цента… Три фильма сняли с моими песнями и даже открытки на Рождество не прислали, даже не позвонили».
«Им стоило назвать меня Литтл Кокаин, столько я принимал этой дряни. Нос распух так, что в него грузовик мог заехать, разгрузиться там и выехать обратно».
«Он был звездой. Когда я его узнал, он был звездой. Слай [
«Люди кричат: «О-о-о!» Они мастурбируют! Почему они так кричат, когда делают это? Кто-то делает это по три-четыре раза за ночь – а я девять! Когда я этим занимался, мне нравилось. Больше того, я иногда ночью заснуть не мог, пока это не сделаю. Как младенец с соской. И не понимаю, почему люди так косо на это смотрят. Это же правда!»