Род-Айленд блюз

Узнав телефон пансиона “Розмаунт”, Фелисити позвонила зятю Джой, Джеку, попросила согласия пользоваться иногда его лимузином; конечно, она будет ему платить. Из разговора Джой она заключила, что Чарли большую часть времени простаивает. Такое соглашение будет выгодно всем. Джек, как Фелисити и ожидала, согласился. Он при покупке дома обманул ее минимум на двести тысяч, а то и больше, а Фелисити позволила себя обмануть. Очень удобно, когда люди перед тобой виноваты, ей ли этого не знать. Но всех одной меркой мерить нельзя, иной раз люди причинят тебе зло и потом всю жизнь будут тебя же и винить, но обычно они как-то пытаются загладить вину.

Уильям позвонил ей на следующий день, как раз когда секундная стрелка подошла к двенадцати: Фелисити сидела и смотрела на часы. Она пригласила его на чашку чая. Он сказал, что с удовольствием. Она сказала, что договорилась с Чарли, он съездит за Уильямом в “Розмаунт”, привезет к ней и потом доставит обратно домой. Он спросил, не слишком ли быстро она все решила за него, и она ответила, что нет, ничуть, просто у нее осталось слишком мало времени и она не может позволить себе игр с выжидательной политикой, ведь она на двенадцать лет старше его. На это он ответил, что она в двенадцать раз богаче, ей, стало быть, и командовать парадом. Фелисити возразила, что ничем командовать не желает, просто это их уравнивает. Он признался, что не спал всю ночь, все думал, хватит у него духу позвонить ей или не хватит. Она ответила, что если бы он не позвонил, она бы сама ему позвонила через три дня. После чего разговор иссяк.

— Как все просто по телефону, вы согласны? — сказала наконец она. — Трехминутный разговор избавил нас от необходимости целый месяц играть в игры с ожиданием. Сложности начинаются при личном общении.

— Если вы предпочитаете телефонное общение, давайте им и ограничимся, — ответил он. — Может быть, так будет милосердней для нас обоих.

— Вдохни поглубже и прыгай — это мое жизненное кредо.

Он сказал, что придет сегодня часов в пять.

— Постарайтесь, чтобы вас никто не увидел, — сказала она. — А то непременно поднимут шум.

— Мы вольны делать что нам нравится, — возразил он.

— Напрасно вы так в этом уверены. Я старше вас и лучше знаю жизнь.

19

Вот что я узнала от Уэнди о ее визите к Алисон Даусон, урожденной Мур, удочеренной четой Уоллес, по адресу, где, как заключило сыскное агентство “Аардварк”, она с наибольшей вероятностью могла проживать. Адрес респектабельный, сообщила Уэнди, на Ил-Пай-Айленде, милях в двух от того места, куда Темза еще позволяет подниматься приливу, там она, широко раскинувшись, спокойно несет свои светлые, чистые воды к морю, и разве что особенно высокая приливная волна может иногда откинуть мощное течение вспять. По берегам, на безопасном расстоянии от воды, стоят очаровательные особнячки, какие строили в конце девятнадцатого — начале двадцатого века, от каждого к воде спускается ухоженный травяной газон, хотя сейчас, в ноябре, газоны больше похожи на болота. (У меня сложилось впечатление, что сельские пейзажи и водоемы не вызывают у Уэнди особенно теплых чувств.) Часть яхт зачехлена на зиму, некоторые брошены без присмотра, швартовы ослабли, и, когда мимо проплывает прогулочный катер, они подпрыгивают на разбегающихся от него волнах и бьются о пристань или о стены будки. Почти все эти прогулочные пароходики на самом деле просто плавучие бары, и пассажиров ничуть не интересует ни время года, ни пейзажи и уж тем более дух поздневикторианской Англии, который продолжает жить в этих живописных садах: счастливое детство, множество братьев и сестер, родных и двоюродных, веселые развлечения без спиртного и наркотиков, полдник с чаем, булочки, сливки, джем, никто еще не боится жирного и сладкого…

На эти дома сейчас большой спрос, их покупают рок-певцы и звезды кино и эстрады в надежде воскресить для своих детей атмосферу безмятежного спокойствия, создать иллюзию уединенности, жизни вне времени, которую навевает река. “Милая Темза, тише, не кончил я песню мою…”[10] Уэнди чуть ли не с благоговейным ужасом собралась обрушить на меня краткую сопоставительную сводку цен на недвижимость в этом районе, но я сказала нет, нет, не надо. Например, дом Алисон, не имеющий номера, но зарегистрированный в почтовом ведомстве под названием “Отрада”, оценили в миллион фунтов стерлингов и лишь потому, что он обветшал, последние пять-десять лет о нем почти не заботятся. Очень характерно для множества состоятельных пожилых дам, заметила Уэнди, они живут себе и живут, а потом вдруг спохватятся, что пришла старость, одной жить трудно, и переезжают к детям или в дом для престарелых, а кто-нибудь покупает дом за гроши и отделывает заново.