Род князей Зацепиных, или Время страстей и казней

Не стонала потому, что среди усобиц своих князья Рюриковичи помнили завет мудрого своего прадеда Ярослава великого — любили народ свой. Они не касались ни прав народных, ни его вольностей и не зорили своего общего княжения земли Русской. Борьба между ними была ссорой семейной. Хотел кто из горожан или сельчан пристать к дружинникам, шёл за дружиной и пользовался вместе со всеми плодами победы, на счёт побеждённого; не хотел — мирно засевал свои пажити, или занимался рукомеслом, или вёл торговлю, не боясь расхищения. Кто брал верх — княжил по-старому, по обычаю, брал мыты и пошлины, но берег землю Русскую, не злобил народ, оберегая и охраняя его сообща, как положил великий предок их Ярослав Мудрый заветом княжения и силы их.

И не отвращал Бог от нашего рода лица своего, и хранил Он нас по своему великому милосердию.

Но грехи людские росли и множились по мере того, как плодился и распространялся род наш…»

Опять перерыв и склейка столбца. Князь Андрей поневоле опять остановился.

— Ты опусти здесь эти очерки ссор, споров и взаимных пререканий, оканчивающихся часто злодействами. Мы, к сожалению, их знаем, — сказал Василий Дмитриевич. — Притом же столбец тут так испорчен, что перерывы беспрестанны, ничего нельзя понять. Переходи к татарскому погрому, где у меня синий крест поставлен.

Князь Андрей пропустил несколько оборотов свёртка до синего креста и продолжал:

— «Княжили тогда на великокняжеском столе во Владимире два князя, братья родные, Константин и Юрий.

Напрежь сего они вели один с другим усобицу. Отец их, Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, завещал старейшество и стол свой великокняжеский своему второму сыну Юрию, в обиду старшего, Константина, так как Юрий зело смышлён был и в ратном деле отважен, а Константин смолоду был хвор и телом слаб. Но правому Бог помощь; в усобице Константин верх взял.

Тут братья помирились и решили княжить сообща. Правили и княжили дружно, великую силу своему княжеству предоставили. Константин скоро умер, оставив детей на попечении брата, и Юрий, нечего сказать, берег их пуще своих детей, точно что отцом был. Старший из них, Василий, подрос уже и в разум вошёл. Великий князь хотел, чтобы новгородцы его своим князем выбрали.

Новгородцы сгрубили: дескать, воля великого князя нам не указ. Мы князей по душе своей выбираем и ничьих советов знать не хотим.

Великий князь Юрий Всеволодович разгневался, захотел смирить Новгород.

— Вы сгрубили мне, — говорил он новгородским послам, — плачьтесь же на самих себя. — И стал готовить рать.

Тверь рассудила, что коли великий князь Новгород возьмёт на всю свою великокняжескую волю, то она промеж двух огней будет, и решилась помогать Великому Новгороду. За Новгород же стали князья полоцкие и смоленские.

Великий князь тоже потребовал себе помощи от князей удельных, но те рассудили, что стоять за Владимир — значит на себя верёвку вить, и идти на помощь ему не захотели.

Великому князю обидно стало. Он писал, просил, грозил — ничто не помогало.

— Своя крыша валится, — отвечали ему князья, — где ж тут думать о чужой?

Делать нечего, пришлось великому князю идти с одной только своей ратью. А рать была сильная, обученная и держалась в порядке. Великий князь поистине удалой был, умел и в мире жить, и войну вести.

Первым-наперво он на Тверь бросился, тверскую дружину разгромил и город занял.

Новгородцы видят — дело худо, с такою ратью не совладать; замиренья просить стали. Великий князь и слушать не захотел.

— Напоил коней в Тверце, напою и в Волхове! — отвечал он.

Приехал тогда к великому князю князь Михаил Черниговский, племянником ему в шестом колене приходился, а с ним и архиерей Черниговский Киприан, молят за Новгород.

— Не ради супротивства его и строптивости, но ради завета великого предка нашего Ярослава Мудрого просим, государь, отец и старший брат наш, смени гнев на милость, пощади великий град сей, не касайся его вольностей.

Долго не внимал великий князь словам племянника, наконец смилостивился, послушал, взял с Новгорода богатый откуп и отдал ему вины его.

А князья меж тем всё вели споры и усобицы, шли все на зло и пагубу, так что и разобрать нельзя стало, кто за правду стоял, кто за грабёж бился. За князьями и народ в хищность и разбой вдался. Князь придёт, город али село разорит, а после него горожане или сельчане в разбой идут и на несожжённых и не вконец разорённых справляются. Отец шёл на сына, сын на отца.

И прогневался Господь на Русскую землю, простёр Он над нею гневную длань свою. И словно саранча налетела на неё несметная сила татарская.

Шла эта сила с юга на пределы рязанские. Словно туча чёрная небо заволокла; валит видимо-невидимо, ломит стеной и развевает прахом всё, что встретит на пути. Всполошились рязанские князья, ссоры свои забыли и Бога вспомнили. Бросились во все концы искать помощи, прибыли и во Владимир.

Зашли в собор, помолились перед иконой Владимирской Божией Матери, пошли на двор великого князя.