Род Корневых будет жить! (СИ)

Он был спокоен и невозмутим.

— А почему отец с матушкой и детьми не спрятались в кабинете, если он такой неприступный? — спросил я. — Ну или хотя бы детей спрятали б.

А что? Это было бы логично — спрятаться в таком месте.

— Не знаю, — пожал плечами Егор Казимирович. — Наверное, хотели защитить людей и усадьбу. А может, не успели. Или не смогли. Меня тут не было.

Ну, что ж, может, и действительно не знает. Хотя я ему не верил. Но я никому тут не верил. Возможно, потому что все эти слова о роде были для меня пустым звуком.

К тому же, управляющий знает, что тут происходило — я имею ввиду чёрного колдуна, но не знает, почему не спаслись хозяева с детьми. Как так? Если его отправили предупреждать деревенских, он ни про что знать не может! А тут такие выборочные знания… Подозрительно это!

Почему бы не предположить, что управляющий заодно с Волковыми. Подставил хозяина, но получить то, что хранится в кабинете, Волковы не смогли. И вот теперь пытаются использовать пацана, то есть, меня. Ведь может же быть такое?

Как и может быть то, что его отправили не сразу, и что-то он мог увидеть…

По идее я должен быть растерян, испуган и нуждаться в советнике. А он вот он — собственной персоной! Верой и правдой служивший батюшке и матушке… Надёжа и опора!

Настоящий Владимир скорее всего поверил бы и доверился. Что ж, сделаю вид, что и я верю. Тем более, не исключена вероятность, что он говорит правду. Но как я уже говорил, лучше перебдеть, чем недобдеть. Потому как паранойя может оказаться хорошо развитой интуицией.

В общем, буду разбираться потихоньку. А пока…

— Жалко, что не воспользовались кабинетом для спасения, — грустно сказал я. — Сейчас были бы живы! — И добавил уже бодрее: — Ну что, сходим в кабинет, посмотрим, что там и как? Попробуем зайти.

Я специально так предложил, чтобы не было заметно, что я на самом деле не знаю куда идти.

— Вы уверены, Владимир Дмитриевич? — спросил управляющий. — У вас сегодня был тяжёлый день. Может, отдохнёте?

— Да я одним глазком только… — отмахнулся я. — Разок гляну, да пойду спать.

Егор Казимирович отставил на столик пустую чашку из-под кофе и поднялся.

Я тоже встал. И тоже поставил чашку. Хотя, она не была пустой. Как-то за разговорами я про кофе забыл совсем. Пришлось оставить недопитый.

Мы вышли из гостиной и пошли по коридору к лестнице, а потом на второй этаж.

Если я правильно помнил, то в помещичьих усадьбах в моём мире обычно хозяйские спальные комнаты располагались как раз на втором этаже. А вот комнаты гостей — на первом. Видимо, чтобы гости не болтались по дому. Тут было точно так же.

Кабинет, что вполне ожидаемо, оказался рядом со спальнями.

Я протянул руку к дверной ручке.

Но, прежде чем прикоснуться к ней, обернулся и посмотрел на управляющего.

Он спокойно наблюдал за мной. И перехватив мой взгляд, одобряюще улыбнулся:

— Смелее! В худшем случае ничего не произойдёт.

И тут я почувствовал, как мои ладони начало слегка покалывать.

Это было настолько неожиданно, что я убрал руку. И на вопросительный взгляд управляющего, сказал:

— Вы правы, Егор Казимирович. Сегодня был сложный день. Так что я, пожалуй, пойду спать. А завтра уже на свежую голову попробую открыть и посмотреть, что там.

Управляющий не стал спорить. Лишь ответил:

— Как скажете, барин. Если понадобится моя помощь, то позовите.

— Хорошо, — ответил я.

Егор Казимирович, поклонившись, развернулся и спокойно пошёл к лестнице, а потом так же спокойно, не оборачиваясь спустился на первый этаж.

Я снова посмотрел на дверь в кабинет.

С одной стороны, меня подмывало попытаться открыть её. А с другой, я чувствовал какую-то необъяснимую тревогу.

Зависнув между желанием и ощущениями, я вдруг осознал, что так и стою в коридоре и пялюсь на дверь кабинета.

Ну возможно ещё и потому стою, что не знаю, какая из комнат моя. Понимаю только, что рядом с кабинетом вероятно родительская спальня, а моя вряд ли рядом с ней. Скорее всего она находится в другом крыле.

Однако, рассудив, что я в этом доме теперь единственный хозяин, а значит, могу спокойно занимать ту комнату, какую захочу, я вошёл в соседнюю с кабинетом.

Это оказалась как раз родительская спальня. Я понял это по большой двухспальной кровати, коллекции холодного оружия на стене с одной стороны кровати и корзинке на столике с клубочками пряжи и торчащими из неё спицами — с другой.

Как только я осознал, что нахожусь в комнате покойных главы клана и его супруги, меня охватило странное чувство. Как будто я хочу сделать что-то запретное. И я непременно должен это сделать. Но пока не знаю, что и даже не догадываюсь как.

Навалилась странная слабость, и я не нашёл ничего лучше, как сесть на расстеленный на полу ковёр с длинным ворсом.

Я сел, согнув колени и опершись на них локтями, и со вздохом огляделся. Что-то я действительно сильно устал — как-то сегодня всё на раскоряку идёт. Хочу сделать одно, а получается чёрт знает что. Никогда ещё столько не косячил за такой короткий промежуток времени.