Род Волка

Он разбил раковины беззубок камнем и съел моллюсков сырыми. Потом съел вяленого карася. Собрался так же поступить и с вареным раком, но ему пришла в голову мысль. Он набрал в миску немного воды, стал разжевывать рачье мясо и сплевывать туда белую кашицу. Проглотить самому очень хотелось, и слюна выделялась весьма обильно, но Семен терпел. Потом он отодрал от бревна плота кусок коры и попытался изобразить из него нечто среднее между ложкой и лопаткой. «Будем надеяться, что слюна у меня не ядовитая», – грустно думал Семен, запихивая раненому в рот полужидкую тюрю. Глотать тот не отказывался, но разжимать челюсти добровольно не желал.

Провести ночь Семену пришлось в том, что на нем было, – рогожу он подстелил под туземца, а свободной половинкой накрыл его. Это, собственно, было все, что он мог для него сделать.

Ночь, к счастью, выдалась довольно теплой и почти безветренной. Семен сумел даже покемарить несколько часов. Правда, ближе к утру он все-таки задубел и вынужден был греться движением. Рассвет подарил ему целый букет новостей – плохих и хороших.

За ночь вода поднялась сантиметров на десять – пятнадцать, почти вдвое сократив площадь острова. Но, прижатый к бревнам течением, возле плота плавал труп небольшой антилопы или косули. В иной ситуации Семен немедленно избавился бы от падали, но не в этой. Он надрезал шкуру и понюхал мясо: «В общем, можно считать, что свежее, – а куда деваться?!»

Туземец ночь пережил – когда Семен подошел к нему, тот, похоже, просто спал. Раны на руках и ногах покрылись корочкой засохшей крови. Кроме того, оказалось, что кишечник и мочевой пузырь работают у него исправно. И с этим надо было что-то решать. Попутно у Семена всплыло в памяти слово «пролежни», и он, не без усилия, повернул раненого на бок. Признаков этого бича лежачих больных на спине и ягодицах он не обнаружил, зато, когда вернул тело в исходное положение, обратил внимание на его распухшую голень.

Строение скелета нижних конечностей Семен вспомнил с изрядной натугой, но это ему мало помогло – перед ним был не рентгеновский снимок, а волосатая нога живого человека. Пришлось на ощупь сравнивать положение костей в ней и в собственной ноге. Кое-чем оно отличалось, и Семен решил, что имеет дело, скорее всего, с закрытым переломом. Что положено по инструкции делать в такой ситуации, Семен знал наизусть: зафиксировать конечность и отправить пострадавшего в больницу. Там обломанную кость сомкнут должным образом и в такой позе зафиксируют гипсовой повязкой. Все хорошо, все понятно, но что делать, если больницы нет? Даже не то что поблизости, а нет вообще? Оставить все как есть? Ох-хо-хо-о-о…

Начал Семен с того, что выволок труп косули на берег и освежевал его. Все, что могло сгодиться в пищу, он завернул в шкуру и сложил на плот. От той же шкуры он отделил изрядный кусок и порезал на полосы – собственно, ради них он и затеял это грязное дело. Потом при помощи ножа и рубила стал сдирать остатки коры с бревен, стараясь, чтобы куски получались побольше. Все это добро он перенес к раненому и сказал ему:

– А сейчас, парень, тебе будет очень больно. Я попытаюсь поставить твою кость в правильное положение и зафиксировать ее. Анестезию тебе делать нечем. Если там осколки или мякоть превращена обломками в фарш, я ничего поделать не смогу – значит, не судьба. А теперь терпи.

Пару раз туземец содрогнулся от боли и даже издал слабый стон, но, в общем, процедуру перенес геройски. Семену тоже пришлось несладко: нужно было выпрямить голень, по возможности совместить кости и в таком положении все зафиксировать кусками коры и полосами шкуры. Вроде бы ничего сложного… теоретически. А практически Семену отчаянно не хватало еще одной пары рук. Всю операцию трижды пришлось начинать сначала. Когда наконец он завязал последний узел, то чувствовал себя так, словно пробежал хороший кросс с полной выкладкой.

Между тем, вероятно, приблизился полдень, и погода начала активно портиться. Небо затянуло тучами, поднялся ветер. На голом островке, чуть возвышающемся над водой, лишенный даже своей рогожи, Семен почувствовал себя крайне неуютно. Он вывалил на бревна мясо и кое-как пристроил на спине оставшийся кусок сырой шкуры – это было, конечно, лучше, чем ничего, но комфорта прибавило не сильно. Длительное пребывание поблизости от трупа и отрезанных голов, которые Семен почему-то так и не решился сбросить в воду, сильно притупило остроту восприятия, и теперь он почти жалел, что не снял одежду с хозяев плота.