Род Волка

От жилищ к берегу шел Черный Бизон. Был он совершенно голым, не считая обуви и густой черной шерсти, покрывающей все тело. Заметив его, женщины немедленно вскочили и бросились к своим шкурам, мокнущим в воде у берега.

— Что это ты тут устраиваешь, Семхон?

— Я?! — удивился Семен. — Я-то ничего не устраиваю. Пошел искупаться, а они собрались вокруг и давай обсуждать, где что у меня растет да какого размера.

— Так разогнал бы! Не знаешь, как это делается?!

— Ну-у… Неудобно как-то…

— Чего тут неудобного?! Это ж бабы! Они ж тупые и любопытные. Если их не гонять, они целыми днями будут смотреть, как новый мужчина ест, пьет и нужду справляет. Врезал бы одной-другой по заднице, они бы и разбежались.

— А что, так можно… с чужими женщинами?

— Ох, Семхон, никак у тебя дырки в памяти не закроются — то вроде все нормально, то опять как ребенок! Во-первых, они не чужие — это женщины нашего Рода, а во-вторых, как же еще с ними обращаться, если иначе они не понимают? Вот они все бросили и собрались тут тебя рассматривать. Ни кричать, ни драться ты не стал — значит, не возражаешь. Теперь жди, что они за тобой ходить будут.

— Что же делать? — приуныл Семен.

— Что-что! — усмехнулся бывший Атту. — Начнут приставать, отловишь двух-трех самых наглых и отлупишь как следует. Только беременных ногами сильно не бей, лучше хлыст какой-нибудь подбери — они хлыстом любят.

— Да? А нельзя как-нибудь без этого?

— Ну, не знаю… Сразу надо было. Они ж слова плохо понимают. Разве им объяснишь?

Одна из женщин, полоскавшая шкуру невдалеке от них, оглянулась, посмотрела на Семена и многозначительно улыбнулась. Возможно, впрочем, ему это только показалось. Тем не менее он решился.

— Попробую объяснить словами, — сказал он Атту. — Ну, а если не поймут, тогда пусть пеняют на себя.

Семен заложил руки за спину и прошелся вперед-назад по пляжу, рассматривая склоненные спины и безразмерные задницы работающих женщин. Потом заговорил, словно оратор перед толпой:

— Слушайте меня, женщины! Никто из вас не может приблизиться к Семхону без его разрешения! Если повторится то, что было сейчас, я буду таскать вас за волосы и бить очень больно. Я сказал! Вы поняли меня?

Выражения лиц слушательниц Семен не увидел, поскольку они были обращены к нему совсем другими частями тела. Но ответ он все-таки получил: одна из женщин громко выпустила газы — явно в адрес докладчика. Остальные дружно захихикали.

— Вот видишь, — сказал Бизон, — человеческого языка они не понимают. Подойди и дай пинка самой говорливой.

Семен вздохнул и направился к воде…

* * *

— Как будем жить сегодня, Бизон?

— Да какая же сегодня может быть жизнь, Семхон? Народ после вчерашнего только к вечеру встанет. Да и зачем? Одежда все равно высохнуть не успеет. А вот молодых погонять надо — им отдыхать ни к чему.

— А что ты задумал?

— Надо перетаскать с плота камни в лагерь, да и твою посуду. А потом будем пристраивать еще один отсек к жилищу воинов — для тебя и твоих баб.

— Да? А можно я это… Отдельно как-нибудь? В сторонке, значит?

— Хм… Так ведь вместе же веселее!

— Ну… я… мне… В общем, могу я хотеть жить отдельно, или у вас так не принято?

— Да как тебе сказать… Почему бы и нет? Просто хлопотно это: так-то бабы на всех готовят, а тебе придется отдельное хозяйство заводить. Но, в общем, дело твое. Только не вздумай ничего сам таскать — пацанов заставим. Им сегодня все равно делать нечего.