Род Волка

* * *

На «заседание» совет старейшин собрался в полном составе — все трое и примкнувший к ним Художник. Впрочем, как теперь понял Семен, самым важным человеком Рода, а может быть, и Племени, как раз он и был, а вовсе не старейшины и проживающий где-то вдали Вождь, о котором вспоминали крайне редко. На стоящий в стороне горшок, обвязанный шкурой, старейшины посматривали с нескрываемым интересом, но нетерпения не проявляли — дело, вероятно, предстояло важное. Обстановка вокруг, правда, была вовсе не торжественной и не таинственной — теплый солнечный день близился к концу, женщины возились с мясом и шкурами, пыхтели и переговаривались на спортплощадке подростки, получившие огромное «домашнее задание», — все как всегда.

— Ну, что ж, — сказал Кижуч, — все здесь, можно начинать. Дело нам предстоит не совсем обычное, шаман Племени далеко, а мы не знаем, что нужно сделать в такой ситуации, чтобы заручиться поддержкой потомков и предков, духов света и духов тьмы. Но мы… — Старейшина произнес несколько длинных и запутанных фраз, имеющих, вероятно, ритуальное значение. Суть их заключалась примерно в том, что они, старейшины, собираются вершить дело маленькое, но имеющее вселенское значение, и, во-первых, ставят в известность об этом все частные сущности бытия, а во-вторых, приглашают эти сущности в свидетели и соучастники. Две последние фразы все присутствующие, кроме Семена, повторили хором.

— Я все правильно сказал? — спросил Кижуч непонятно у кого. Семен напряженно всмотрелся в присутствующих: кто же ответит? Слабо кивнул Художник.

«Вот в чем дело! — догадался Семен. — Это я сам себе создал трудности и мужественно их преодолеваю. Когда мне представили этого человека, я для себя обозначил его „художником“ и, соответственно, помимо воли стал воспринимать его как мастера, который рисует. А на самом-то деле он, наверное, жрец — посредник между мирами, причем настолько высокого ранга, что обращаться к нему по мелочам никому даже в голову не приходит. А я-то со своим суконным рылом…»

— Погоди-ка! — приостановил процедуру Горностай. — А чего Бизон хочет?

Семен оглянулся и увидел, что в некотором отдалении стоит бывший Атту и смотрит на старейшин — именно так полагается делать тому, кто хочет обратиться ко всему совету сразу, но на прием заранее не записался.

— Сказать что-то хочет, — озвучил Медведь то, что всем и так было ясно. — Будем слушать?

Члены совета вновь переглянулись, Художник согласно кивнул.

— Иди сюда! — помахал рукой Кижуч. — Говори, зачем это мы тебе понадобились?

— Старейшины, я долго думал… — проговорил Бизон, явно смущаясь.

— Ты занимался трудной работой, — посочувствовал Медведь. — И что?

— Хьюгги приходили не за нашими головами.

— Неужели за членами? Раньше их только головы интересовали!

— Погоди, Медведь! — остановил старейшину Горностай. — В этот раз они и правда вели себя странно. Что ты смог понять, Бизон?

— Они приходили за Семхоном.

— Та-а-к…

Воцарилось молчание. Мысль, по-видимому, оказалась для членов совета новой, и они принялись ее обдумывать.

— Готов допустить, что это так и есть, — сказал наконец Кижуч и посмотрел на остальных. Протеста никто не выразил.

— Могу я спросить? — не выдержал Семен.

— Можешь, — кивнули старейшины.

— А почему за мной? И что странного было в их поведении? Мне показалось, что они просто хотят…

— Бизон! — раздраженно прервал его Медведь. — Возьми Семхона, отойди с ним в сторонку и все объясни. Люди делом заняты, а он с какими-то глупостями пристает. Потом вернетесь.

«Так, — констатировал Семен, поднимаясь с бревна, — получил вздрючку за непристойное поведение. Придется извиниться и намотать на ус».