Читаем Род Волка полностью

Род Волка

Сергей Владимирович Щепетов , Сергей Щепетов

Под огромною корягойЩука старая стояла.Называлась Барбакукой,Карасей, язей глотала,Вверх и вниз не пропускала.Годы дoлжно чтить и в рыбе,Я сказал ей: «Барбакука!Не хочу тебя обидеть,Только тут мои ловушки —Я давно уж их поставил.Труд немалый здесь положен:Много веток я нарезал,Плел корзины, вил заборы.Мне не надо много рыбы —Это ль пища для мужчины?Я возьму совсем немного:Самых глупых — из ловушки.Не в ущерб реке — мне в радость.Так зачем же эту малостьТы себе забрать всю хочешь?Разве мало места в речке,Камышей, и ям, и стариц?Не гоню тебя я грубо,Но прошу: уйди подальшеОт тех мест, где я рыбачу».Рассмеялась Барбакука,Пасть зубасто разевая:«Что лепечешь, человечек, —Червячок земной, несчастный?Что ты хочешь, дуралей?Ты не дома и на суше —Робкий, слабый, неумелый.Ну а если входишь в воду,То смеются все лягушки,До того нелеп твой облик.Ты в воде бревну подобен,Отрастившему вдруг лапы.Я же здесь всему хозяйка,Где хочу, ловлю я рыбу,И никто мне не указ.Ты же, жалкий человечек,Собирай в траве улиток,Червяком, жуком не брезгуй,Раз не стоишь тех малявок,Что в прибрежной тине рыщут».«Ах, ты так?! — сказал я грозно. —Быть тебе в моей кастрюле,На костре кипящей бурно!Будешь в ней всему хозяйка,Будешь там ловить добычу!»Смело кинулся я в воду,Погрузился под корягуИ, схватив за хвост рукою,Мощно выбросил на берегЗлую вод речных хозяйку!Тронул я ее ногоюИ сказал: «Эй, Барбакука!Покажи-ка ловкость, ну-ка!Поучи меня ты бегать,Лазить, прыгать, кувыркаться!Научи, или придетсяДолго мясо мне твоеНа костре варить и жарить».Тут взмолилась Барбакука:«Пощади, могучий Семхон!На мое взгляни ты брюхо:Не язи и караси там:Там щуренков сотни, тыщиСвоего ждут появленьяИз икринок в мир подводный.Неужели нерожденныхЖизни ты лишишь, о Семхон?Чем они-то провинились,Не познав воды прохладной,Не махнув хвостом ни разу?»«Вот как старая запела! —Ей сказал я, насмехаясь. —Что мне до твоих детишек?Не моя это забота,Раз моей ты не прониклась!Не хочу тупить ножи яО твою дурную шкуру,Что коре гнилой подобна!Убирайся, но чтоб большеЯ в реке тебя не видел!»И, сказав слова такие,Взял за хвост я БарбакукуИ закинул в дальний омут.Не люблю я щучье мясо:Жесткое оно и тиной пахнет!

Эффект получился не хуже предыдущего. Семен чувствовал себя Иисусом, небрежно сотворившим на глазах толпы очередное чудо. Атту чуть не захлебнулся от возмущения, слушая наглый монолог Барбакуки, и почти заплакал, когда речь зашла о нерожденных щурятах. Текст он запомнил после двух прочтений и в третий раз произносил его уже сам, а Семен его только поправлял. После этого новоявленный поэт заявил, что ему вредно много раз слушать собственные произведения — от этого его незаурядный талант может ослабнуть или даже совсем пропасть.

Перейти на страницу: