Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61

Бульдог снова полез в свой бездонный карман, вытащил оттуда пухлый ворох слегка помятых бумажек и протянул Татьяне Георгиевне.

— Вот, дорогая. Начни с хорошего дела. Точнее — продолжи. Слыхал я, с хорошего дела ты уже начала. Очень мудро было пригласить патанатома из Бурденко вместе с бригадой хирургов. Эта бы тебе понаписала!

И Бульдог невнятно пробормотал под нос что-то очевидно не слишком цензурное.

Мальцева взяла все бумаги у старого травматолога. Пребывая в несколько растерянных чувствах.

— Иван Степанович!.. Я боюсь!

— Господи! Чего?! Малолетней шалавы?

— Да нет! Всего! Чем дальше — тем страшнее. Справлюсь ли…

— Да куда ж ты денешься! Ну-ка, завари мне чайку, и я…

В этот момент в кабинет главврача по-хозяйски вошла Людмила Прокофьевна. И строго воззрилась на Бульдога.

— Развалился! А ну-ка!.. В приём по Скорой поступило сквозное осколочное ранение правого бедра в нижней трети, огнестрельный перелом бедра с повреждением артерии, соответственно — артериальное кровотечение и рвано-ушибленная рана теменной области головы. Шок первой степени. Давай, бегом! Они там без тебя наворотят!

И старый травматолог, он же — начмед по хирургии, лёгкой птичкой взмыл из глубокого кресла и стремительно упорхнул из кабинета туда, на передовую. Татьяна Георгиевна смотрела на секретаршу несколько, мягко сказать, с удивлением. С опасливым удивлением.

— Да что такого? Что в трубку сказали — то и передала. Слава богу, за десятилетия тут…

— Людмила Прокофьевна, мне надо человека уволить. — Татьяна Георгиевна несколько беспомощно повертела бумагами. Она так и держала их, зажав в ладони.

— Ах, этого!.. Этого человека давно пора уволить.

— Ну и как?

— Как-как! Ты разве в бытность начмедом по акушерству и гинекологии… Ну да. Увольняет всегда главный врач. Ты не увольняла. Ты могла докладную накатать.

Татьяна Георгиевна пожала плечами, состроив извинительную мордашку маленькой девочки. Секретарша усмехнулась, и менторским тоном озвучила инструкцию:

— Значит так: шаг первый — вызываешь. Шаг второй — увольняешь. То есть, я её вызываю. Слегка мариную в приёмной. А увольняешь уже ты. С формулировкой «несоответствие занимаемой должности». Слова не месить. Лицо сочувствующее или понимающее — не делать. Вообще никакого лица не делать. Сухо. Коротко. Приказ в отдел кадров. Приказ я подготовлю.

— А вы не могли бы?..

— Нет! — Отрезала Людмила Прокофьевна. — Я вызываю. Ты — увольняешь. Но это чуть позже. Тут к тебе проситель из облздрава пришёл.

— Ко мне?! — Перепугалась Мальцева. — Зачем? И почему — проситель, если из облздрава?..

— Детину великовозрастную на работу пристроить. Будет умолять пристроить на прохождение интернатуры на нашей базе. Сперва собирался требовать. Но не родился тот чиновник, который через мою голову в этой больнице плюнет. Так что час-полтора в приёмной — и вот он уже будет тебя умолять. Детину на базу бери. Только на срок интернатуры. Не сразу бери. Спой песню про нет мест и совсем нет ставок. Тем более, что это — правда. А потом царственно снизойди. И возьми на четверть ставки. С условием!

Секретарша взяла паузу и многозначительно посмотрела в глаза Татьяне Георгиевне. Затем произнесла так, как будто решила загипнотизировать начальницу. Чтобы та, не дай бог, не ошиблась. Чтобы всё запомнила точно и исполнила чётко:

— Нам нужен новый рентген-аппарат в приёмный покой. С годовым запасом плёнки. Запомнила?

— Новый рентген-аппарат в приёмный покой. С годовым запасом плёнки. — Как зачарованная повторила Татьяна Георгиевна.

— Молодец!

Людмила Прокофьевна направилась к тяжёлой дубовой двери. Уже взявшись за ручку, обернулась и отдала последние ценные указания:

— Лицо начальственное, хмуро-безразличное! Поглядывай на часы — у тебя цейтнот! Четверть ставки. Только на интернатуру. Без гарантии работы. Новый рентген-аппарат. Годовой запас плёнки!

Секретарша произнесла напутствие командным тоном. Но как только она открыла дверь — она моментально преобразилась! И, повернувшись к приёмной задом, а к Мальцевой передом, защебетала:

— Да-да, Татьяна Георгиевна! Через полчаса, как вы велели! — Произнесла она сахарно-подобострастно, пятясь в приёмную. Подмигнула Мальцевой. И дальше обратилась уже туда, не так слащаво, нейтрально-равнодушно:

— Прошу вас, Олег Дмитриевич. У главного врача появилось небольшое окно в расписании.