Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37

– Вот, Татьяна Георгиевна! Объясняю доктору, что мы её в таком состоянии не можем госпитализировать. Тут сперва травматологи нужны.

– Да ну что вы тут формализмом страдаете?! – громко, но добродушно возмутился врач «Скорой». – Забирайте её и вызывайте травматолога на себя! У вас ему – по подвалу перейти! А у нас в ЦРБ… – Врач «Скорой» только махнул рукой. – У нас даже рентген нельзя сделать!

– Рентген-то почему нельзя? Свинцового фартука нет?

– Ренгеновского аппарата нет!

И словоохотливый доктор рассказал, что дела у них в центральной районной больнице действительно плохи. И не только в отделении травматологии, куда забыли поставить гипс. Даже гипс. Вообще всё забыли поставить. А рентгеновский аппарат уже полгода как поломался. Его сперва собирались заменить. Потому что он ещё при Царе Горохе старым был. Но бюджетных средств не нашлось. Аппарат решили чинить. Вызванный из Москвы сервисный инженер пришёл в ужас. В основном из-за того, что данная модель рентгеновского аппарат была известна ему только из курса истории медицинской инженерии. И чем, и как его «починять» – он понятия не имел. А поскольку рентген-аппарата не было, то и гипс в отделение перестали закупать. Ну, кому нужен гипс, если нет рентгеновского аппарата? Нет ножек – нет печенья. Но отделение не закрыли. При нём же – травмпункт! Вот беременная, таская воду из колодца, на весеннем льду поскользнулась – и ага! А что в самом травмпункте, что в отделении из медикаментов и оборудования – пенсионер и начинающий сидят в давно условно белых халатах, в «очко» режутся. Шанс прикидывают. На то, как скоро о них вспомнят. Чтобы закрыть. Слухи-то уже давно ходят. Зарплату – такую, что не то что вслух сказать, а даже подумать эту цифру смешно – уже давно не платят. Не самое дальнее Подмосковье, кстати. Но в Москве висят плакаты про необходимость постройки новых клиник, инновационных центров и университетских городков. А в каких-то семидесяти километрах от последнего плаката у травматологов в углу – порезанные коробки из продуктовой придорожной лавки стоят. Придорожная лавка – спонсор и благотворитель уездного травмпункта и отделения траматологии ЦРБ, существующих уже только на бумаге. Да и там существовать они будут уже недолго.

– А зачем вы воду из колодца носили? – удивлённо уточнила Анастасия Евгеньевна у тощенькой девочки. – Вам отключили за неуплату?

Тут врач «Скорой» расхохотался.

– Им её и не включали никогда. Вы что, никогда в русской деревне не бывали?

– Бывала… Ну, проездом, – застеснялась Настенька.

– В общем, так, – завершил доктор свой рассказ, – шину из картона ещё можно сделать. А вот рентген-аппарат из картона не соберёшь. А бензина нам её мужик налил. Он в гараже работает – достал. Мы её к вам и привезли, вы сегодня по нашей части области дежурные.

– Ладно, давайте ваши бумажки, подпишу!

Ей стало жалко эту несчастную бабу – всё-таки глаз у Маргариты Андреевны был намётан – далеко не девочка, просто очень тощая, сухая. Тридцать три. Беременность седьмая. Роды третьи.

– Седьмая?! – воскликнула Тыдыбыр. – Что же вы не предохраняетесь?!

– Они предохраняются, – загоготал врач «Скорой». – В бане шкафы двигают под стаканом самогона.

– Что-то… Что-то не так! – растерянно-искренне пробормотала Настенька Разова, дитя века высокотехнологичных гаджетов, бывавшая в русской деревне «проездом».

Тут уже и Марго засмеялась. И Мальцева еле улыбку сдержала. И даже бабёнка прыснула – скорее за компанию. Хотя над чем смеяться-то, когда плакать надо? Плакать, впрочем, всё равно не конструктивно.