Роддом, или Жизнь женщины. Кадры 38–47

Бритты, не желающие покориться внезапным русским обстоятельствам, вышли из машины и при сполохах зажигалки стали тарабанить по металлической ограде. Минут через пятнадцать к ним вышел человек явно не славянской наружности. Впрочем, к таким наружностям англосаксы и на родных просторах привыкшие. Человек говорил на кривом русском. Ребята и прямого-то не понимали, хотя правильной русской речи нынче в Англии — как арий в исполнении Хворостовского. И ещё смуглый человек, похожий на привычного лондонцам пакистанца, говорил на вполне расхожем в Capital of Great Britain фарси. Которого молодые упёртые бритиши тоже не понимали напрочь. В знак сопротивления происходящим прямо по месту их непосредственного жительства мировым интеграционным процессам! Но кое-как, на языке жестов, поминая их собственного кролика-писателя[23] (у ребят и самого обыкновенного кролика отродясь не было!), подмосковный таджикский Хуан объяснил молодым людям, что здание есть. Но оно fondohranilishe[24]. Но в этом нежном и любящем[25] hranilishe спать можно только ему. Потому что он тут guard. То есть, они догадались, что мусульманин тут, в загадочном комплексе зданий на широких российских просторах, — охранник. А он как-то дотумкал, в свою очередь, что нервически лопочущим людям, периодически медленно, чётко и громко произносящим «моу-тель», — хочется поспать и помыться. Наверное, потому, что белый парень усиленно прикладывал сложенные ладони к уху, свирепо жмурил глаза и нарочито храпел. Ну или потому, что слово motel — уже давно международнее любых отношений. И в свете чахлого фонаря гастарбайтер нарисовал им в придорожной пыли «схему проезда» к чему-то, где есть домик с дымной трубой, люди-огуречики, и всё такое. Хуан даже достал потёртый мобильный телефон, набрал номер и что-то туда прогалдел на своём. И опять же жестами показал, что всё будет хорошо. И пальцем ткнул, куда ехать.

Англичане проехали мост. Вот уже и памятник с орлом, достаточно живописно изображённый таджиком на схеме слева по ходу движения, они уже проехали. И вроде по указанному метражу должен быть поворот к домику с трубой и людям-огуречикам. На схеме в пыли это всё было отчётливо обозначено. Но в реальной бородинской ночи никакого поворота не было. Справа — деревья. Слева — поле. Ребята притормозили. Посмотрели друга на друга. И пригорюнились. И, наверное, даже хотели позвонить московским товарищам. Да, это было унизительно! Да — это означало признать своё поражение. Тем унизительнее было это поражение, что о нём предупреждали. Но тут из поля слева к по-британски бестолково припаркованной японской машине русских друзей выскочил близнец Хуана на лихом коне. И крикнул парочке: «Follow me!»

Возможно, близнец Хуана не был его близнецом — но ночью в Подмосковье все таджики одинаково смуглы. И, скорее всего, он им крикнул вовсе не «Следуйте за мной!», а «Ваш кролик написал: сюда!». Но они были бы рады уже и князю тьмы, лишь бы не опозориться перед русскими друзьями, которые предупреждали! В общем и целом более всего товарищ на коняшке именно не к ночи будь помянутого персонажа и напоминал, но в русской пустыне ночью с радостью поддашься любому искушению и ожившего тевтонского рыцаря прямо в рог поцелуешь.

Навстречу к нашим незамысловатым британцам выбежала простая русская женщина в telogrejka, которая ежесекундно поминала русского God’a. «O, gospodie!» (это они хорошо выучили от mother-in-low своего московского товарища) — размахивала она руками. И много чего ещё непонятного. Простой британский парень опять начал изображать пантомиму про поспать и помыться. Но русская женщина в telogrejka только заполошно охала и ахала и даже начала как-то немного приседать. Спешившийся Хуан печально посмотрел на всё происходящее, достал потёртый мобильный телефон, набрал номер, что-то кому-то сказал — и протянул трубку иноземному пареньку. Трубка на вполне терпимом британском наречии рассказала ему, что он может занять домик номер десять — «прямо от дома, где стоите, двадцать шагов, у третьего большого чёрно-белого дерева» (трубка никак не могла вспомнить, как по-английски «берёза»[26]). В общем, трубка дала пошаговую подробную инструкцию по цене на домик, по «помыться» (выяснилось, что есть баня, в которой почему-то нет душа), по restroom (который на улице). И что попали англичане вовсе не в motel, а в stable. И в стоимость домика входит и двухчасовая прогулка по полям на лошадках. По желанию. Но, конечно, не сейчас, ночью. А завтра утром. Или днём. Как господа хорошие изволят.