Родимые пятна

— Ах, это… — Кейт запнулась. — Прости, Ханна, но я… Если я тебе расскажу, обещай, что ты никому больше не скажешь, ладно? Я ведь знаю, как ты относишься к Колину, и если вдруг мама или кто-то еще…. это не ради меня, это ради Колина…

— Кейт, опомнись! Я уже лет двадцать не обсуждаю свои проблемы с матерью. Неужто ты думаешь, что я способна протрепаться кому-то о тебе? Ни единая душа о нашем разговоре не узнает. Это женщина?

Она кивнула, широко заулыбавшись:

— Да. Была такая.

— И кто же? — спросила я, в своем прибалдении выдавая изумленную улыбку в ответ на ее смешливую.

— Психотерапевт.

— Кто?!

— Психотерапевт.

Я бы рассмеялась, не вывались у меня от неожиданности челюсть. Колин — и психотерапевт!

— Правда, непостижимо? Когда дела пошли из рук вон плохо, а он все никак не мог признаться мне, потому что боялся, что это разобьет семью, он почувствовал, как с ним начало твориться что-то неладное. Перестал спать, внезапно накатывали приступы панического страха. Тогда он обратился к своему врачу, а та посоветовала другого специалиста и направила к этой женщине в Кентиш-Таун, она лечит от приступов депрессии. Оказалось, она замечательный доктор. Действительно помогла ему справиться. Узнав, что я забрала малышей и уехала к матери, она велела ему во всем мне признаться. Он приехал на следующий же день. Едва вошел, тут же разрыдался. Слава богу, мама с детьми была в саду. Ой, Ханна! Мне так стало стыдно! Что я ничего не знала, что даже не пыталась как следует разобраться. Ему было так плохо, бедному дурошлёпу!

Счастье, что Кейт говорила и говорила. И мне при этом ничего говорить не пришлось. Мозги закрутились с беспомощностью космонавта, сорвавшегося с троса в открытом космосе. Психотерапевт! Кто бы мог подумать! Я стала проигрывать в обратном порядке: ежемесячные счета, выезд с утра пораньше, симпатичный квартал, квартирка в подвальном этаже, пятьдесят минут по часам, следующий клиент в деловом костюме и неожиданно прозаичная внешность женщины, открывшей мне дверь. И, наконец — я вспомнила, как Колин рыдал, уткнувшись в руль автомобиля. С одной стороны — типичная измена, с другой — дела на грани краха.

Как бы отчаянно я ни упиралась, было ясно: это правда. Черт, неудивительно, что он так переполошился, когда меня увидал. И встревожился ужасно, и разозлился. Бедняга Колин. Задавленный бременем мужского долга. Уж лучше б врачиха оказалась проституткой. Зато теперь я знаю, что подарить ему на Рождество. Последний альбом Пита Пэнтина.

Мне явно повезло, что я была под кайфом, В таком состоянии можно просто блаженно перекатываться с одной мысли на другую и не брать в голову ни то, что слышишь, ни то, что сам говоришь. Но при этом наркотик может сослужить и плохую службу. Эйфория мгновенно переходит в паранойю. И когда она на меня навалилась, мне стало так скверно, что и признаться неловко. Ей-богу, из всех случаев, когда я садилась в лужу, этот был самый сногсшибательный.

Правда, осталось кое-что еще. Когда Кейт неделю тому назад сидела здесь, капая слезами в чашку с кофе, не только Колин составлял проблему в ее семейной жизни. Кажется, у нее самой были сложности в смысле секса и душевного состояния. Впрочем, как видно, это уже позади.

— Ну а ты, Кейт? Как насчет твоих собственных сомнений? Или уже приступаешь к их ликвидации?

Она чуть нахмурилась, как будто вопрос ее несколько смутил. Вполне возможно. Может, они уже частично с этим справились, заставив как следует поскрипеть пружины кровати в свободной материнской спальне. На этот счет они гораздо смелее меня.

— Разберемся и с этим, — тихо сказала она. И добавила, как бы расставляя все по местам: — Я такая, какая есть. Иной мне никогда не стать. Даже если бы очень захотела.

И я поняла, что больше Кейт мне не скажет ничего. И смотрела на нее, свою сестру, значившую так много для меня в моем детстве, в моей жизни. И снова я осознала то единственное, с чем все никак не хотела соглашаться. Кейт по-настоящему любит своего мужа, и, значит, при всем его самодовольстве и твердолобости есть в нем что-то очень для нее притягательное. В его постоянстве и собранности, в его старомодных представлениях о жизни и браке она черпает нечто, что делает ее жизнь легкой и спокойной. Случившееся, несомненно, внесет свои коррективы, заставит их по-иному взглянуть друг на друга, но их единства это не нарушит. Кейт нужен Колин. Пусть она трижды хороша собой, пусть умна и привлекательна настолько, что могла бы претендовать на лучшее, но нужны ей только Колин, Бен и Эми. И хватит мне убеждать себя, что не нужны. Хотят же некоторые женщины увеличивать груди и омолаживать лица, потому что таков их способ самоутверждаться в этом мире, а не мой. Я не имею ни малейшего права осуждать чужой выбор и огульно считать всех, от тебя отличных, глупыми или ущербными. Смирись, Ханна, мир нельзя переделать по собственному хотению. Просто надо принять его таким, какой он есть.