Родимые пятна

Итак, мисс Патрик все еще хочет нечто знать. Возможно, в ней проснулись воспоминания о более счастливых временах, хотя тогда она получала лишь открытки с первоклассными репродукциями и краткими сообщениями о погоде и балетном репертуаре. Горе и чувство вины. Они подчас действуют на людей самым роковым образом. Ни одно расследование никого еще не вернуло к жизни, зато всегда найдутся люди, готовые позлословить о покойном. Уж мне ли этого не знать!

Хорошо, я готова заняться этим, но меня связывало обещание четыре дня приглядывать за пластиковыми пакетами жены саудовского дипломата в Лондоне, скупавшей все подряд; кроме того, неделю я должна была дежурить при распродаже уцененных товаров. Фрэнк, конечно, разозлится, но все устроит. В конце концов я задолжала мисс Патрик четыре дня работы. Когда разговор зашел о деньгах, я напомнила мистеру Гревиллу об этом, но он, как и мой наниматель, не уделил данному вопросу никакого внимания. Так или иначе, мне сделано весьма выгодное предложение, более чем выгодное, ибо оно совпадало с моими интересами и не ограничивало меня в расходах. Мы скрепили наш договор рукопожатием и, покинув кафе, отправились каждый в свою сторону.

Голова моя начала работать уже по дороге домой. Итак, что мы имеем? Беременную женщину, которая исчезла на семь с половиной месяцев, а затем нашлась в реке. Для начала два вопроса: где она была это время и кто отец ребенка? В помощь нам имеется несколько дат. В соответствии с заключением судмедэксперта срок беременности Кэролайн на момент ее гибели составлял тридцать четыре, от силы тридцать пять недель. Зачатие, таким образом, произошло в конце апреля. Это значит, что она была в интимных отношениях с отцом ребенка точно в то время, когда рассталась с «Херувимом». Если сомневаетесь, chercher l'homme [55]. Но где ж его искать, этого homme?

Глава 5

Надо бы вновь повидаться с Реснитчатым. Если, конечно, он не придет ко мне первым. Интересно, чем предпочитают заниматься танцоры в свободное время? В роли добровольного сыщика я его представить себе не могла. Впрочем, и Кэролайн представить молодой мамочкой было непросто. Скотт позвонил мне вечером. Похоже, из театра… Но было уже часов девять, и он должен был находиться на сцене. Спросил, не откажусь ли я от поздней выпивки. Хорошо. Где? У него или у меня? Нет, ни то, ни это. В конце концов мы встретились в одном из заведений Ковент-Гардена, которое больше напоминало книгу посетителей, нежели ресторан. Он сидел за столиком под картиной, подписанной Тэбом Хантером, и хорошо с ней сочетался. Перед ним стояло множество стаканов из-под вина, а с картины глядела мертвая рыба. В глазах танцора и этой рыбы проглядывало явное сходство.

— Знаете, я звоню вам уже два дня. Но вас не застать.

Он относился к людям, которые упорно не желают общаться с автоответчиками. Я и сама не люблю говорить с машиной, но когда речь идет о деле, приходится терпеть.

— Могли оставить имя. Я бы перезвонила.

— А смысл? Я хочу сказать, что старая леди нанимала вас разыскивать Кэролайн, а не хоронить. Я же не знал, что вы будете работать на нее и дальше.

— А какие у вас основания думать, что я снова на нее работаю?

— А вы снова на нее работаете?

С минуту я разглядывала его. Вокруг глаз залегли тени, что, впрочем, не мешало им любоваться. Прекрасное пленяет навсегда[56]. Ну, Китc, понятно, имел в виду совсем иное. А что до Скотта, то странно… Раньше он никогда не упорствовал в расспросах. Я скрестила за спиной пальцы и солгала, впрочем, весьма невинно.

— Нет, больше я на нее не работаю. Я работаю на себя. Потому и пришла сюда.

Он высосал последнюю каплю из уже опустошенного стакана.

— Да уж, чувство вины — это настоящий убийца, не так ли?

— Вы позвали меня, чтобы о чем-то сообщить?

— Насчет ребенка я ничего не знал, — сказал он так, будто я спорила с ним. — Кэрри ничего мне об этом не говорила.

— А с чего бы ей говорить об этом вам? Ведь вы утверждаете, что в интимной связи с ней не состояли.

— Да какая теперь разница, — хрипло проговорил он. — Когда мы с вами в тот раз говорили о ней, она уже была мертва, это я в полиции узнал.

— А может, еще и не была мертва. Она погибла где-то между четырьмя и шестью тридцатью. А мы с вами тогда встретились часов в пять.