Родимые пятна

Человек на палубе одет в желтую куртку для туманной и дождливой погоды, капюшон поднят. Воорту очень хотелось бы разглядеть лицо, особенно глаза. Похожи ли они на глаза, которые пристально смотрели на него из-под вязаного шлема? Узнает ли он, если это они? Ему хочется стащить парик, стать собой, увидеть, испугается ли этот парень. Хочется взглянуть на костяшки его пальцев. Воорт плохо разглядел татуировку, но хватило бы и этого.

— Что-то забыли, дружище? — доносится вопрос сквозь плеск воды. Оживленный голос Австралийца, столь же готового к сотрудничеству, как любой сутенер, наркоторговец или убийца в первые минуты знакомства, когда им кажется, что еще могут обдурить полицию. Воорт не узнает этот голос. Катер сидит в воде немного выше, чем «Скиталец», поэтому ему видно, что за все проведенное здесь время ныряльщики не подняли ничего крупного.

Микки говорил, что копы уже обыскивали «Скиталец». Как ни странно, на лодке ничего не прятали.

— А что, если они ничего не ищут и не поднимают, а просто уничтожают то, что на дне, — бормочет Воорт.

— Рад видеть вас здесь, — говорит Австралиец. — Две лодки, в два раза больше огней. Меньше вероятность с кем-то столкнуться.

«Если так боишься несчастного случая, зачем торчишь здесь?»

— Хотите кофе, а? — спрашивает Австралиец.

В душе Воорта кипит гнев, обостряя восприятие. Он уже собирается перейти с катера на «Скиталец», но на плечо ложится рука, останавливая его.

— Уходим. — Иджи явно взволнован. Обороты двигателей увеличиваются.

— Но мы же только подошли.

— Давай! Давай! Поехали!

Австралиец наблюдает, засунув руки в карманы, склонив голову набок, — так пес пытается понять какие-то дурацкие действия человека. Сначала копы чуть ли не на абордаж его берут. И внезапно уходят.

— Отчаливай! — приказывает Иджи. Рев двигателей, катер кидается вперед. Все происходит очень быстро.

— Что ты вытворяешь? — кричит Воорт, а катер несется на юг, к Нижнему Манхэттену. «Скиталец» исчезает в тумане.

— Угроза взрыва. Вы тоже смотрите, — бросает Иджи, имея в виду «высматривайте лодки». — Это у моста Верразано.

Микки сочувственно сжимает плечо моряка. Воорт как-то слышал, что во время нападения на Всемирный торговый центр погибла сестра Иджи.

— Сначала высади нас, Иджи.

Иджи качает головой, пристально глядя вперед. Так смотрели во время полетов в тумане пилоты аэропланов — до того, как был изобретен радар.

— Потом, — цедит он сквозь зубы. — Сейчас нет времени.

Он идет слишком быстро, торопясь привести катер на предписанное место. С тех пор как появилась угроза терроризма, все копы в городе прошли определенную подготовку. Воорт и Микки занимались эвакуацией школ, ныряли в заполненные дымом тоннели подземки, штурмовали Мэрию, Корнеллский госпиталь, мост Джорджа Вашингтона и еще десятки других важных объектов, которые в общем-то с трудом можно защитить — иначе бы уже давно создали полицейское государство, — которые власти сочли заслуживающими особого внимания.

Воорт старается перекричать рев двигателей. Похоже, не только люди на катере работают на пределе.

— Иджи, на то, чтобы нас высадить, нужна всего минута.

— Не могу.

— Ситуация критическая. — Воорт физически ощущает, как с каждым мгновением отдаляется от аэропорта Кеннеди, как удлиняется путь, который надо проделать, чтобы добраться туда раньше, чем приземлится самолет Камиллы.

Через шестьдесят минут.

— Вопрос жизни и смерти, — говорит Воорт.

— Чьей жизни? — интересуется Иджи.

— Моей невесты, — произносит Воорт. Худшее объяснение.

— Забудь, — отрезает Иджи. На лице его написано «личные проблемы». Он кладет руль вправо, уворачиваясь от приближающегося буксира. По радио Воорт слышит обрывки полицейских переговоров. Мост перекрыт. Стоящим на якоре кораблям приказано сниматься, суда из океана не принимают.

— Может, маршруты самолетов тоже изменят, — замечает Микки.

Воорт ловит взгляд напарника. «Это твой друг, — говорят глаза Воорта. — Добейся, чтобы он нас высадил».

Микки пробует:

— Иджи…

— Нет.

— Иджи, это совсем не личное дело, ты не понял.

— Ничего не вижу в таком тумане. — Иджи пристально смотрит вперед. — Хуже, чем в Лондоне.

— Ей угрожали, — говорит Микки. — Эти люди будут в аэропорту. Если человека убивают в аэропорту, это не лучше, чем взрыв бомбы. Это не личное дело. Договорились?

Воорт смотрит на вздымающиеся волны. Он понятия не имеет, где земля. Представляет, как прыгнет в воду. Как течение утащит его в неправильном направлении. Как катер, прервав работу, будет кружить вокруг, чтобы не дать ему утонуть. Хочется кричать.

Волнение усиливается, и катер кренится. Иджи выворачивает штурвал, проламывая гребни волн. По новым звукам Воорт догадывается, что катер добрался до конца Манхэттена и выходит на более открытую воду. Они недалеко от проходных каналов для больших кораблей, поднимающихся к мосту Верразано.

Но во время тревоги никаких кораблей здесь быть не должно.

По радио Иджи получает указание встать недалеко от моста, со стороны Бруклина.

— Сорок восемь минут, — говорит Воорт.

— Что ж ты вообще пошел с нами, если у тебя так мало времени? — резко спрашивает Иджи.