Родина

«А с ней вполне можно договориться! — подумал Чувилев. — Не все тебе, голубушка, только скандалить. Покажи, как ты другим помогать умеешь!»

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ВЕСНА

Перелом ключицы и сильный вывих левой руки уже второй месяц держали Пластунова в постели.

— Мне остается терпеть и, презирая это вынужденное лежание, все-таки работать и работать! — шутя говорил он Николаю Петровичу и Соколову, которые часто навещали его.

— Действительно, работа здесь идет вовсю! — засмеялся Соколов. — Главный врач, сестры, все раненые бойцы и офицеры могут подтвердить, что здесь образовался как бы филиал Кленовского завода!

— Еще бы — согласился Николай Петрович. — Каждому хочется рассказать парторгу об успехах своей бригады, посоветоваться.

— А вы заметили, как внимательно следят раненые за жизнью завода? — подхватил Соколов. — В госпитале знают наперечет не только всех заводских посетителей и заводские победы, но знают и про городскую стройку, какие там затруднения разрешаются, какие замечательные дела творятся. Здесь ведь лежат и бывшие токари, и сталевары, и кузнецы… все это дело им родное.

— Люди уже смотрят в мирную жизнь, — сказал Пластунов. — Недавно был у меня Игорь Чувилев, и мы с ним подсчитали: бригада его тезки и соавтора по конструированию Игоря Семенова, которая еще два месяца назад выполняла план конца сорок четвертого года, теперь перешагнула в план сорок пятого года. Бригада Анатолия Сунцова тоже вот-вот перешагнет в сорок пятый год.

— Перешагнет через два дня, — объявил Николай Петрович. — Но, пожалуй, их скоро обставит Лизавета Тюменева… А за ней уже тянется Евдокия Денисова.

— Вот видите! — обрадовался Пластунов. — Вот видите! Как быстро все жизненно сильное становится общим явлением! И, признаться, эти явления воодушевляют меня в работе над диссертацией.

— Главврач недавно мне жаловался на вас, — подтрунил Соколов: — «Мало, говорит, ему завода, так он здесь еще целое научно-исследовательское бюро открыл!»

— Что говорить, активный больной! — и Николай Петрович указал на два вплотную сдвинутые столика-этажерки, на которых тесно лежали книги, коробки с самодельной картотекой, стопка тетрадей, газетные вырезки.

— Материалы здесь собраны, конечно, очень скромные, — улыбнулся Пластунов. — Но они помогут мне изложить правдиво все, что я видел своими глазами, и все, чему я научился как рядовой деятель нашей истории. Когда я читаю или слышу о многих новых заводах, домах, шахтах, железных дорогах, обо всем созданном впрок за эти два с небольшим военных года, я всегда думаю: созидание пятилеток продолжается и сквозь огонь войны! Скажите, разве все эти новые заводы-красавцы не будут служить нам завтра, в мирной эпохе?.. Завод, который делал танки для фронта, будет завтра, в дни мира, выпускать тракторы и комбайны. Завод, выпускавший эскадрильи истребителей, будет строить комфортабельные пассажирские самолеты для Гражданского флота. Фабрика, где сейчас ткут плащ-палатки и прочий военный текстиль, будет выпускать сукно. На что ни взглянешь, во всем видишь завтрашний день. Спросите у любого труженика нашей страны, и он вам скажет, что мечтает как можно скорее работать для мирной жизни.