Родина-2

– У меня тут сорок два бойца охраны и экспедитор, электрик и шесть грузчиков. Выбирай.

Несмотря на жестокий облом с самодеятельностью, Макс не смирился. Он сгрёб все газеты и журналы со столика в его комнате, запихал в свою сумку моток туалетной бумаги из санузла. Туда же пошло мыло и новенькая зубная щётка.

'Ничё, не разоритесь. Новые купите'

Простыня и тонкое шерстяное одеяло превратилось в скатку и пристроилось, как и полагается, через плечо. Его небольшая и уютная комнатка выглядела, как после бомбёжки. Макс был готов в дорогу.

Иван Иваныч, одетый в костюм биологической защиты, долго ржал, глядя на Ходока, с ног до головы обвешанного разными котомками и авоськами, но потом хлопнул его по плечу и повёл Макса в новенький ангар на заднем дворе. Ангар был мелкий – метра четыре в ширину и столько же в высоту. Зато длиной – метров шестьдесят.

– Понял?

– Понял. – В промёрзшем помещении хлопками включились лампы. – Это чё за…?

Максим остановился – перед ним стоял странный уродец о четырёх колёсах.

– Знакомься! Номер первый!

Кошечкин хлопнул перчаткой по крашеному белой краской металлу кузова. Кузов прогнулся и с жестяным звуком встал на место.

– Нормальный аппарат. Фуйня называется.

– А?

– Грузовичок однотонка. Китайский. Фуй Муй… как-то… не помню если честно. Здесь на АЗТМе договорились, загнали им партию – вот они и изгаляются.

– А это чего?

За двухместной кабинкой, занимая без малого треть куцего кузова, стоял грубо сваренный, грубо отшлифованный и грубо покрашенный параллелепипед. Воняла эта конструкция чем-то неуловимо знакомым. Из далёкого детства.

– Движок это. На дровах работает.

– На дровах?! – Авоська выпала из руки. – Как я на ЭТОМ ездить буду?

– Да не грузись ты. Туда тебе только тронуться, а дальше не твои заботы. Обратно на велосипеде. – Кошечкин показал на притороченный к заднему бамперу складной велосипед.

– Тоже китайский?

Иван вздохнул.

– Ну канешна. Десять таких уродцев тебя ждут. Сначала их попробуем, потом десять электромобилей отправим. Пусть ребята сами решают, что для них лучше.

Как потом выяснил Максим, в остаток кузова влезало килограмм девятьсот. При этом сама машинка садилась так низко, что колёса регулярно шоркали об арку. Но делать было нечего. Максим спокойно уселся в крошечную кабинку. С мрачным удовольствием подумал о том, что немаленькие мужики на той стороне быстро раскурочат эту конуру и завёл двигатель.

В уши привычно влипли наушники. Макс замер. Потом посмотрел на себя в зеркало.

'Это не я. Я был на Витаре. Была тёплая осень и я пел. Потому что – любил'

Рука сама вывернула ключ из замка зажигания.

– А сейчас я никого не люблю. И песен я тоже… не пою. Кошечкин, ну его нахрен это пиво. Принеси водки.

Дубровка

Март 14 г.

– Слышишь, как она кричит? – Володя был мрачнее тучи. Он метался между окном и дверью, горя желанием выскочить на улицу и заткнуть эту безумную бабу. За забором виднелись головы дежурной охраны, которые, впрочем, особого рвения в службе не показывали.

– Сволочь, ненавижу! За что? – Женщина повалилась на грязный истоптанный снег, скрывшись с глаз обитателей дома за забором. Оба охранника тоже исчезли, но потом появились, унося убитую горем мать к своей сторожке. Слышимость сразу резко упала. Сквозь глухие рыдания ещё можно было разобрать 'кровиночка', 'убийца' и 'будьте вы все прокляты'. Максим, которому адресовалась вся ругань, только вздрагивал и невидящим взором сверлил самодельную столешницу.

– Максим, – Звонкий голос Елены развеял чёрную вату проклятий. Все посмотрели на хозяйку хутора. – Максим, ты ни в чём не виноват! Даже не вздумай себя корить!

Укасов поднял бледное лицо.

– Я ведь ей тогда пообещал. Перед самой первой переброской. Помните те бумажки? Рецепты. Я же ей пообещал.

Сашка тихонько выматерился.

– Вот уж точно сказано – от любви до ненависти…

В комнате повисла тяжёлая вязкая тишина. Всё взрослое население Дубровки молча сидело, не зная что сказать и лишь когда через пару минут со двора донёсся заливистый собачий лай, звонкие детские крики и смех, все облегчённо выдохнули.

– Знаешь, Макс, – Славка задумчиво изучал свои ногти, – а ведь эти, которые там грузы собирают, совсем не дураки.

– В смысле?

– Они правильно делают, что не отправляют сюда товары по заявкам.

Все недоумённо уставились на бывшего экономиста. Тот раздражённо поморщился.

– Мужики, не тупите! К нам… да, Макс! К нам всем сейчас относятся плохо, потому что ты им не даёшь того, чего они просят.

– Требуют.

– Ну требуют. А представьте себе, что будет, когда ты у них заберёшь всё. Их кусок хлеба.

– Как это? Я же им…

– Ты сюда что эти два месяца таскал? Кроме солярки.

Максим пожал плечами.

– Да я, если честно и не интересовался. Шесть грузовичков, десяток электрофургончиков, а что там внутри…

– А внутри были кабели, трансформаторы, лампы и прочая хрень которую мы здесь делать пока не можем. Ты понял? Объясню на простом примере – Серёга-бригадир, который нам дома ставил. Знаете, с чего его семья живёт?

Мужики посмотрели на Бахмутова с жалостью, словно на умалишённого.

– Он дома строит.