Родина

— На базаре продать! — Экономист Бахмутов хлопнул себя по коленке. — Здесь что-то произвести и доставить в Заозёрный или в скупку на Базе.

— Есть идеи? — Дубинин вопросительно обвёл взглядом всех присутствующих. Народ притих и задумался. Идей не было ни у кого.

— Ладно. Вот вам всем задание. Думать.

Сегодня на заставе дежурить выпало свояку. После налёта Кузьмин посоветовал не расслабляться и организовать охрану. Поскольку дорога на хутор была одна, по распадку, вдоль ручья, то на прощание бригада плотников за несколько часов сложила в самом узком месте, на тропе, маленький, три на три метра домик. С маленькой дверцей и окошком, обращённым на тропу. Мужики, после ухода строителей, как следует поработали, расчистив тропу вперёд метров на сто. А густой ельник, росший справа от дорожки, дополнительно нашпиговали нарезанными ветками и палками. Апофигеем фортификационной мысли горожан был длинный еж, которым эту дорогу перегораживали и кусок непонятной железяки на верёвке, любезно одолженный Михалычем. Это была сигнализация. Кузьмин, притопавший посмотреть на труды хуторян, сначала долго и жизнерадостно ржал, но потом сменил гнев на милость и сообщил, что 'ежели часовой одним местом щёлкать не будет, то…'

— В принципе, хорошо. Сигнал подать успеет и ладно.

Саша выдал Володе ещё один самострел и отправил его дежурить. Ещё было совсем не поздно. Часа четыре пополудни, но северные сумерки уже вступили в свои права.

'Эдак зимой тут вообще… Ночь полярная?'

Дубинин выдохнул изо рта мощную струю пара и, поёживаясь, пошёл обходить хутор. Первый выпавший снег растаял, оставив после себя раскисшую землю и комья грязи на сапогах. Мужчина поймал себя на мысли, что чёрная стена близкого леса его уже не пугает. Что он привык к холодному и солёному ветру. А дом без окон и дверей не кажется ему дикостью. И удобства во дворе. Да нормально! Проживём!

Дубинин обошёл все дома, подёргал калитку. Заново оценил высоту и корявость Великой Вовкиной Стены и уже было собрался нырнуть в подкоп своего дома, как на бревенчатой стене мелькнул всполох света.

'Молния?'

Сашка задрал голову. На абсолютно чистом небе загорались звёзды и не было ни одного облачка.

Тах-тах-тах.

Ветер со стороны залива окреп и донёс едва слышимое тарахтенье дизелька.

Дубинин на секунду остолбенел. За три с половиной месяца он уже забыл о том, что такое двигатель.

— Ё!

Мужчина нырнул в темноту дома, тихонько, стараясь никого не разбудить, нащупал ружьё и рванул к берегу. На обрыв Сашка выскочил уже в почти полной темноте. Кораблик метров пятнадцати в длину стоял на якоре в полусотне метров от того места, где Михалыч обычно хранил свою плоскодонку. Двигатель уже был заглушен, а с борта кораблика федералов (Уффф! Точно они!) в сторону берега светил прожектор. По освещённой дорожке к пляжу уже плыла маленькая надувная лодочка битком набитая народом.

Дубинин напряг зрение. Было темно и далеко, но то, что за спинами орудующих вёслами людей висели автоматы, он разглядел. На берегу возникла фигура Кузьмина и в руках у него тоже был…

— Ах ты ж твою мать!

… автомат!

Сашка подскочил и опрометью бросился к переправе через ручей. Как он в темноте умудрился не свернуть себе шею, прыгая вниз, а потом, не обращая внимания на разболевшиеся рёбра, одним махом перескочить перекат и влететь наверх из ущелья, он так и не понял.

'Мама, я сейчас! Михалыч, держись…'

Двор Кузьмина был ярко освещён переносными фонарями и заполнен кучей незнакомцев, под ногами которых, яростно лая, крутились дворняжки. Позабыв об осторожности Дубинин нёсся во весь опор к дому.

— Стой! Стрелять буду!

Приклад ружья сам собой прилип к плечу.

— Сам стой!

Сашка, судорожно дыша, водил стволом вправо-влево и ничего не видел. Рёбра после такого стипль-чеза ясно дали ему понять, как он был неправ. Перед глазами вспыхивали зелёные и розовые кляксы, а на лбу выступила испарина. Потом откуда-то сбоку возник плотный сгусток темноты и забрал у него из рук ружьё.

— Мужик, ты чего, сдурел? На людей с ружьём кидаться?

Голос был насмешлив и дружелюбен. Кровь перестала стучать в ушах, и до Дубинина донеслось мирное мамино 'и мне тоже очень приятно'. Сашка обхватил себя за ноющие бока и со стоном повалился на землю.

— Кузьмина позовите. Или маму.

Сгусток тьмы, на поверку оказавшийся дюжим мужиком, удивлённо присвистнул, одним рывком поднял Сашу на ноги и поволок его на плече до фазенды Михалыча.

— Во, глядите!

— Сынок!

— Всё нормально, мам.

Прибывших на лодке мужчин оказалось всего четверо, включая сцапавшего его часового. В доме было непривычно светло и Саша, окончательно придя в себя после забега, осмотрелся. Мама хлопотала, накрывая на стол, Кузьмин стоял посреди комнаты, разговаривая с пожилым грузным мужчиной, а двое молодых ребят, одетых как рыбаки, в нечто бесформенное и прорезиненное, сидели на крыльце и протирали автоматы. Часовой снова нырнул в темноту.

'Грузный' посмотрел на Дубинина и что-то прошептал. Кузьмин поморщился.

— Саша! Знакомься. Это Андрей Андреевич. Мой старинный друг и, по совместительству, начальник порта и капитан корабля. А это…