Родина ариев. Мифы Древней Руси

Впрочем, и этих слов оказалось достаточно. Речь шла о Южной Америке и о той секретной базе, которая создавалась нашими усилиями в последние годы. Я не был задействован в этой работе и знал о ней очень мало. Но по всему чувствовалось – ставка на Южную Америку сделана серьёзная. И золотая цепь Геракла должна сыграть какую-то важную роль для всех нас. Это яснее ясного.

Впрочем, Южная Америка должна выйти на первый план лишь при одном условии. Если мы потерпим фиаско на Восточном фронте и проиграем эту войну. Но неужели наше положение уже так шатко, что структуре «Аненербе» уже всерьёз говорят об эвакуации за океан? Сердце моё тревожно сжалось в предчувствии неминуемой катастрофы.

Часть IV Триста спартанцев

1

Через день я уже летел в Крым. Со мной было несколько человек из нашего отдела, а также какое-то оборудование в ящиках. Генерал Краузер тоже должен был находиться в самолёте, но в последний момент у него изменились планы, хотя мой шеф обещал прибыть следом за нами. Я не сомневался, что так и случится.

Рядом со мной сидел человек, которого я прежде не знал. Очевидно, в «Аненербе» он недавно либо работал в каком-то закрытом отделе. Нас познакомил Карл Краузер, сказав при этом, чтобы мы постарались стать добрыми друзьями. Этот человек назвался Куртом. Но на немца он вовсе не был похож. В его лице явно угадывались восточные черты. И встреть я Курта где-нибудь на узкой улочке Стамбула, вполне мог бы принять за турка. Впрочем, если бы он повстречался мне в Крыму, я признал бы в нём татарина или представителя какой-то другой исконно крымской народности. Конечно, если его приодеть соответственно…

Курт оказался человеком замкнутым, всё время молчавшим. С таким найти общий язык было трудно. Мой шеф предупредил меня, чтобы я по возможности чаще с ним говорил по-татарски. Мол, для практики надо. Тогда я подумал, что Курт будет внедряться в какие-то местные слои населения. Возможно, для диверсионной или разведывательной деятельности. Сейчас положение на Восточном фронте было нерадостным. Мы отходили от Кавказа на запад, и боевые действия приближались к Крыму с катастрофической быстротой. Так что замысел с Куртом был понятен. С другой стороны, «Аненербе» и, в частности, наш отдел прежде такой деятельностью не занимались. Но времена меняются…

Курт по-татарски говорил неплохо. Впрочем, в нём чувствовался какой-то странный акцент. Посторонний человек его не уловил бы, а вот татарин из тех же Коккоз сразу же заподозрил бы в Курте чужеземца. Мне на ходу приходилось его поправлять, пока мой ученик не усвоил урок и стал чисто произносить полтора десятка общеупотребительных фраз. Теперь я был за него спокоен.

Кроме того, я учил его говорить по-русски с «крымским акцентом». Русский он знал хорошо. Но это был язык города. А в крымских сёлах те же татары, если и приходилось им изъясняться по-русски, произносили слова особым образом, растягивая некоторые звуки, делая неправильные ударения и так далее.

Этот «неправильный» русский язык сразу же выдавал в говорившем местного жителя. И если Курт должен освоиться в этой среде и затеряться среди татар, подобный акцент обязан освоить хорошо. Надо сказать, мой новый знакомый оказался прилежным учеником, к тому же человеком с хорошей памятью. Мои уроки не прошли для него даром. Первые из них я провёл в Германии. Продолжил во время полёта в Крым, а завершил уже в Коккозах. Длились они несколько месяцев, и в конце концов из Курта вышел прекрасный татарин.

И ещё. Мы с Куртом отпустили небольшие «шкиперские» бородки. Эта инициатива исходила от генерала Краузера. Не знаю, зачем ему это понадобилось. Вообще-то растительность на лице у нас допускалась редко, да и то в виде усов. А бороды были лишь у подводников и врачей, и только в исключительных случаях. Может быть, нам будет предложено стать частью экипажа какой-нибудь субмарины? Хотя какой из меня подводник…

А на аэродроме меня ожидал ещё один сюрприз. Нашу группу встречал полковник Карл Фридрих. Мой старый знакомый, с которым, впрочем, мы давно не виделись. Полковник сопровождал золотые цепи в Германию, а затем был вновь возвращён в Коккозы. На удивление, мы с ним тепло поприветствовали друг друга. И он рассказал о последних новостях.

В Коккозах сосредоточилось огромное подразделение, прибывшее из Германии. Теперь оно здесь правит бал. Конечно, об этих людях я знал ещё от полковника Шуберта, а позже и от генерала Краузера. Они были тем новым проектом, на который мой шеф так надеялся. С этими людьми мне ещё предстояло встретиться и даже взаимодействовать. Впрочем, об этом до прилёта генерала говорить было рано.