Родина крылья дала

Старт космического корабля состоялся 23 апреля 1967 года в 3 часа 35 минут. Наш экипаж в готовности номер один находился в самолете. Все мы видели старт Владимира Михайловича Комарова. Не скрою, мысленно представлял, что когда-нибудь вот так же будет стартовать и мой корабль. Интересно, думал я, что буду чувствовать тогда, с каким настроением, с какими мыслями уйду в полет?

Владимир Михайлович шел испытывать новый космический корабль «Союз-1», первый из серии кораблей, которым предстояло трудиться до 1981 года. Через четыре года, в мае восемьдесят первого, Леонид Попов вместе с космонавтом Румынии Думитру Прунариу на корабле «Союз-40», последним из этой серии, пристыкуются к станции «Салют-6». Встречать их в качестве хозяев орбитального дома будем мы с Виктором Савиных. Вот так совпало: я видел старт «Союза-1» и был свидетелем работы на орбите «Союза-40».

В положенное время мы взлетели, пришли в зону, определенную для нас. В зоне барражирования настроились на частоту передатчика Владимира Михайловича Комарова. С приемом что-то не ладилось, но радист доложил, что слышал фразу командира «Союза-1»: «До встречи на Земле». Корабль пошел на посадку.

Через несколько минут произойдет катастрофа: не раскроется основной парашют, а запасной запутается вокруг неотстреленного основного.

Байконур — Звездный — Байконур

Командировка закончилась. Шумный многоязычный международный аэропорт во Франкфурте-на-Майне. Я в людском потоке, двигающемся на посадку. Короткое прощание с товарищами, которые оставались работать на выставке, и через несколько минут самолет взял курс на Москву.

Снова прильнул к иллюминатору. Хотелось определить момент прилета на свою территорию, как я это делал в космических полетах: находил Буг в районе Бреста, потом — шоссе Брест — Москва, а далее начинался поиск знакомых и дорогих мне мест.

Через некоторое время понял, что мысли мои совсем в другом месте и в другом времени. Я снова вернулся в год 1967, в год встречи со Звездным городком. Много о нем написано журналистами, писателями, космонавтами. Мне кажется, что лучшие слова о Звездном городке еще не сказаны. Само рождение этого маленького, но очень уютного поселка в одном из самых живописных мест Подмосковья являет собой момент исторический. Строительство жилых домов, служебных помещений свидетельствовало о том, что страна наша взялась за освоение космического пространства основательно, подготовившись к этому моменту всем ходом своего исторического развития. Созрела научная мысль, окрепла промышленная база, технология, а главное — наши люди подготовились к открытию космической эры. Звездный городок родился закономерно, как конечная формула, вытекающая из множества посылок и доказательств. Он заполнился людьми — жителями Звездного городка. Не все они мечтали о космосе. Но пришло время, позвало их на новые дела. Они пошли. Пошли те, кому предстояло строить Звездный городок и кому суждено было в нем жить, работать. Звездному городку дано много нежных и поэтических названий. Для меня же Звездный городок ассоциируется с домом. Здесь наши семьи. Здесь ждут, отсюда — провожают. Все живут на виду друг у друга.

Звездный городок я увидел впервые с воздуха. Заходил на посадку на аэродром и увидел его чуть-чуть в стороне от курса посадки. Это было в том тяжелом и памятном 1967 году, в год гибели Владимира Михайловича Комарова.

В те дни я тоже был на Байконуре. Работали молча, перелетали молча. Каждый сопричастный к делу освоения космического пространства человек осмысливал, все ли сделано, что надо сделать, чтобы подобного в жизни космонавтики не повторилось. Можно ли на этом новом и неизведанном пути избежать подобных катастроф? Я был участником поисковых работ трех беспилотных кораблей, предшествовавших полету Владимира Михайловича. Два первых космических аппарата по различным причинам не возвратились на Землю. Возвращение третьего корабля я видел своими глазами. Посадка совершалась перед рассветом. Наш экипаж, находясь в зоне барражирования, видел его вход в плотные слои атмосферы. Кто-то высказал предположение, что он сядет на Аральское море. Так оно и получилось. Спустившись на парашюте, горячий корпус корабля начал медленно уходить под лед. Несколько метров парашюта, оставшихся на поверхности льда, позволили экипажу вертолета не упустить бесценный груз. После этого полета, считавшегося успешным, в полет ушел Комаров. Его гибель — результат стечения многих случайностей. Но тогда, сразу после трагедии, многие, в том числе и я, задавали себе вопрос: а не торопимся ли мы? Можно ли дать ответ на такой вопрос, я и сейчас не знаю. Кто знает, как и какими шагами идти по пути, по которому до тебя еще никто не ходил?