Родина крылья дала

Как задолго до восхода солнца над горизонтом показывается первый луч, так на космическом горизонте появилось известие об орбитальной станции. Даже первые, довольно скупые сведения о ней поражали воображение — никакого сравнения с космическим кораблем. Но вот минуло не так уж много времени, станция — блок за блоком — начала обретать реальные формы, и нас изумили ее размеры, оснащенность, разнообразие операций и исследований, которые можно проводить на ее борту, время пребывания на орбите.

Сердце подсказало, что работать на орбитальных станциях придется и мне. Вскоре были сформированы и первые экипажи на орбитальную станцию «Салют-1», началась их подготовка. Специалисты Центра заблаговременно готовили расчеты на управление полетом. Мне неожиданно предложили временно поработать оператором по связи с экипажами в Центре управления. Я согласился. Прежде чем управлять, надо изучить корабль «Союз» и станцию «Салют», а это означает, что вместе с экипажами я буду слушать лекции конструкторов, бывать на заводах-изготовителях, принимать участие в тренировках. Но это ведь не что иное, как подготовка к космическому полету!

Мы, операторы, стали тенью наших экипажей. Чем бы ни занимались Алексей Леонов, Валерий Кубасов, Петр Колодин и их дублеры Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев, с ними всегда были и операторы.

В 1970 году полет Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова продолжительностью в 18 суток станет началом наступления на невесомость.

Несколько раз я заходил тогда в комнату Виталия Севастьянова и видел, как он тренируется… ходить. Да, полет был не из легких. Самое страшное было в том, что в невесомости очень быстро развивалась атрофия мышечной системы. Специалисты разрабатывали комплекс борьбы с неблагоприятными факторами космического полета. Был создан специальный нагрузочный космический велосипед, велоэргометр, сконструирована «бегущая дорожка». Однако я не мог поверить в то, что эти устройства могут заменить весь комплекс нагрузок на ткани мышечной системы, применяемый в земных условиях. Задумался, как быть?.. Весь арсенал мышечной системы нужно было заставить работать поземному и в невесомости. Для этого надо научиться управлять своими мышцами, то есть усилием воли сокращать на заданное время любую из мышц организма. Сам и название придумал — статическое волевое управление мышечной системой. В 1978 году я его успешно применил в полете.

Гибель Добровольского, Волкова и Пацаева глубокой болью отозвалась в нашем коллективе. Все мы задавали один и тот же вопрос: как, почему могла случиться эта трагедия? Понятным было только одно: спешки и беспечности в освоении космического пространства быть не должно. Работа в космосе — работа рядом со смертью. Это не бравада, это правда. В вакууме гибнет все живое. Если бы Добровольский, Волков и Пацаев имели скафандры, были бы они и сегодня среди нас. Но когда в шерстяных костюмах и жилетах они прощались с нами у ракеты, все считали, что так и должно быть. Никто не засомневался: «А если…» Это сказали потом.

В истории космонавтики навечно остались имена Георгия Тимофеевича Добровольского, Владислава Николаевича Волкова, Виктора Ивановича Пацаева. Каждый год 12 апреля космонавты и жители Звездного приходят к Кремлевской стене. Приходят каждый со своими мыслями. Я же всегда прошу у них прощения, что был слишком несмел в то время, когда готовился работать с ними в качестве оператора. Ведь мог же задать этот вопрос. Мог, но не задал. Не хватило смелости пренебречь чьей-нибудь насмешкой: «Хочет показаться умнее всех». Не надо этого бояться. Только глупцы могут смеяться, ведь каждый вопрос — это ступень на пути познания истины. С конструкторами и специалистами — создателями космической техники — у меня впоследствии сложатся хорошие деловые отношения. Они ответят на тысячи заданных им вопросов и столько же зададут их мне после полетов в космос.

Трагедия не остановила движения вперед, но она заставила переосмыслить многое. Через два года полеты возобновились. Были сформированы новые экипажи. Летом 1973 года в канун полета Василия Лазарева и Олега Макарова — они должны были испытать скафандры — мне впервые объявили о включении в состав резервного экипажа по программе долговременных орбитальных станций. Событие это всегда радостное в жизни космонавтов, это один из этапов становления, движения вперед. Из резервного экипажа последует переход в дублеры, а после дублирования — долгожданное назначение в состав основного экипажа. В любом случае включение в состав экипажей приближает время подготовки к космическому полету.