Родина под угрозой (СИ)

Еще одни японский танк пылает, валит густой дым. Вот на ходу врагов всего пятеро, но они приближаются, двигатель, что сзади начинает дымиться и в её ставшим родным в советском танке… Виноградова сплевывает на броню, и слышит шипение, девчонка урчит:

— Нет, японцы! Сейчас не царские времена и меня вы так просто не возьмете. Мы победим, я это твердо знаю!

Рванул уже восемнадцатый подбитый девушкой-воительницей танк. Остальные четыре уже ближе ста метров. Кажется, что от них исходит невероятная, просто изуверская ненависть. Лязг гусениц как скрежет, ломающихся костей… На одном из танков видно шесть желтых кружочков… Неужели самурай шесть советских танков подбил? Как-то в это и не верится! Сомнительно, что он мог действовать так эффективно! Да и броня… Виноградова не успела выстрелить, как ей пальнули в потрескавшийся корпус. Капитан-кавказец, истошно закричал, ему разорвало грудь и живот, полетели вывернутые кишки. Саму Виноградову разом охватило жгучее пламя, а осколки посекли тело. Взрывной волной девушку выбросило из танка, но сознание упрямо не желало отключаться. Виноградова было вскочила, но в живот и грудь ударило пулями крупнокалиберного пулемета. Воительница снова упала, губы шепнули:

Отчизне, сердца, душу посвяти,
Сожги все тело в битве без остатка!
Достоинство и, честь, храня, умри,
Мир впереди, теперь бушует схватка!

И все же Виноградова никак не хотела умирать. Танк наехал на ее голые ноги, и вдавливая плоть в траву. Девушка рыкнула:

— Не будет вам Банзай!

Она все еще корчилась, когда гусеницы стали придавливать и еще израненный живот. Было так больно, что преисподняя казалась курортом. Наконец еще раз, что-то хрустнуло в груди, а сверху раздался взрыв… Сознание голоногой Виноградовой окончательно провалилось в бездонную воронку…

А в голове звучала, автоматически складываясь в рифму, настоящая поэма;