Родина против бесов

Даже у тех, кто имел выпуклые животы, они стремительно втягивались. Мы же с Олегом Денисовым обнаружили полное исчезновение того, что называется живот. На его месте была не выпуклость, а «впуклость». Одни подтягивали ремни, другие следили, как бы при всем честном народе не соскользнули брюки тренировочных костюмов.

Некоторые ощущения от голодовки показались мне достаточно любопытными. Например, никакого чувства голода просто не было. Тот аппетит, который тянет к столу в обычное время, отсутствовал. Демонстрация пищи, которой переполнено наше телевидение (а мы все время старались следить за теленовостями и невольно подхватывали и другие передачи), с самого начала не вызывала никаких переживаний. Все эти фруктовые соки, бульонные кубики, молочные реки и кисельные берега ровным счетом ничего не значили. Единственным признаком голода, который я обнаружил в своих переживаниях, было тягостное засыпание на пустой желудок. И еще в течение дня в момент осознания утомленности возникала невольная привычная мысль: пора пойти попить чаю. Потом испуганно отрекаешься: да ведь нельзя!

От голодовки организм приобретает чувство гулкой пустоты. Можно сравнить себя с литой статуей со свободным объемом внутри. Пресное ощущение во рту – примерно как при поглощении какой-нибудь крупы, сваренной на воде без соли. Поэтому питье минеральной воды после трех дней питания простой водой, поначалу даже принесло удовольствие. Минералка, как оказалось, совершенно необходима для поддержания в организме солевого баланса.

Уже по выходе из голодовки ощущение пресности перенеслось на все виды пищи, кроме черного хлеба, который появился в восстановительном рационе уже сильно погодя. Все эти кашки и протертые овощи (пришлось какое-то время перейти на детское питание) все равно казались пресными. А хлеб имел вкус. Причем именно черный хлеб – вековой кормилец нашего народа.

Ночью в Думе только мы

Еще одно любопытное самонаблюдение – легкая эйфория, которая появилась где-то после пятого дня голодовки. Особенно на ногах казалось, что слегка выпил: замедленная реакция, затруднение с речью, нестойкая походка. Потом врачи объяснили, что это следствие не общей слабости, а химических изменений в организме. Понятно, почему в состоянии голода случаются безрассудные порывы и страшные бунты. Голод приводит толпу к состоянию, будто ее опоили. А слабости (как физической неспособности) до последних дней не было. Я спокойно отжимался на пальцах по 30-40 раз, проверяя, что мышечные кондиции в норме.

Интервью постоянно теребящим нас журналистам давать стало трудно, потому что сбивалось дыхание и губы немели как на сильном морозе. Все эти признаки, как говорили врачи, вполне укладывались в условия голодовки – шло общее отравление организма внутренними токсинами и изматывание повседневным стрессом.