Родина – за нами!

— Придется сдавать, Виктор Палыч, — Збруев вытер слезящийся глаз, — мал тебе батальон. В дивизию отправишься, в штаб, будешь там логику свою применять.

Калмыков непонимающе уставился на него. Збруев подмигнул:

— Ты своей логикой просчитал весь план наступления, секретный донельзя. А информации у тебя было мало, ты только первую партию техники получил, что должна на усиление будет идти. Так зачем, скажи майор, такую умную голову нам сейчас здесь держать? Не, применение бы нашли, но это тоже самое, что гвозди микроскопом забивать. Доложить мы были должны, доложили, а тебя сразу туда и затребовали. Будешь теперь логику применять шире и правильнее. Понял? А раз понял — зови ротного и сдавайся.

Глава двадцать первая

'Разведчик никогда не должен забывать своей задачи.

Ее исполнение является ключевым моментом операций'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

— Что перехвачено? — рыкнул Медведев, нависая над связистами.

Листок лег перед ним немедленно.

Комполка взяв его нежно, как первый весенний цветок для супруги, скрылся за занавесью. На него уставились сразу две пары глаз, профессора и лысого. Офицеров полка не присутствовало, не совещание, все на своих местах и занимаются делом.

— Пока все группы не обнаружены, если судить по результатам радиоперехвата. — Медведев сел, глядя прямо в стол. — Это хорошо.

— Это очень хорошо, полковник. — Лысый позволил себе улыбнуться. — Если не сказать, что даже лучше.

— Они дойдут. — профессор закурил. — Должны…

— Вы бы, Юрий Сергеевич, себя-то поберегли, — посоветовал лысый, — хотя бы уменьшите свою порцию табака на каждый день. Сердце у вас не заменишь, если что случится.

Профессор отмахнулся.

— У меня для вас новость, полковник. — Лысый, утром встречавший самолет, положил на стол пакет. — Вскрывайте. Думаю, мне известно его содержимое, я получил похожий.

Медведев, сопя, разорвал бумагу. Взял два листа, запаянных в прозрачный плотный целлофан, разорвал его. Начал читать, на глазах становясь еще суровее. Дочитав, полковник выпил два стакана воды и уставился на лысого:

— Как-то не верится.

— Поздравляю, товарищ генерал-майор. — Лысый протянул руку, крепко пожав клешню Медведева. — Необходимые ресурсы и подразделения, необходимые для пополнения вашей дивизии, уже выдвинуты. Вам, как еще нескольким военачальникам, оказана большая честь. Вам начинать наступление в течение месяца.

— Медлить нельзя… — Медведев вздохнул. — Но почему именно ранней весной, ведь и нам придется плохо. Немцы хорошо подготовлены, они даже привыкли к погоде, к распутице, ко всему остальному.

— Прогнозы больно уж хороши, — поделился профессор, — такие прогнозы встречаются редко, а настолько точные нам еще не попадались. Это будет не просто плохая весна, товарищ генерал. Это будет ужасное и практически воюющее против нас время года. Готовить технику надо уже сейчас.

— А люди всегда готовы… — Медведев сжал подстаканник, незаметно для себя смяв его. — Прозвучит нехорошо, но…

— Я человек, Юрий Сергеевич- тоже. — Лысый вздохнул. — Мы все понимаем. Погибнут тысячи, даже если удар окажется внезапным, даже если сработает контрразведывательная сеть, даже если мы зальем немцев огнем и засыплем сталью. Но больше никак.

— Вы остаетесь здесь для контроля моих действий?

— Мы остаемся здесь для встречи группы Куминова, а потом убудем. — Лысый улыбнулся. — Вы, товарищ генерал-майор, не считайте нас за надзирателей. Вы не тот человек, которому не доверяют. Вы справитесь, это знает теперь уже вся ваша дивизия, знаем мы, знают в Ставке. Неужели вам самому не хочется стать первым, быть тем, кто скинет фашистскую сволочь за Волгу, утопит ее в ней и в их собственной крови?

Медведев кивнул, соглашаясь.

— А вот где остальные группы, — лысый скрылся в своей тени, — мне все же также интересно.

…Иволгин выдохнул, коротко и хрипло. В висках и груди колотило, дышалось тяжело, со свистом и бульканьем в легких. Капитан приложил ладонь к ребрам справа, чувствуя, как пальцы враз стали теплыми и мокрыми. Сил практически не осталось, во всяком случае, не на бег. Дела… ничего не скажешь. Разведчик сплюнул алой слюной на снег, остановившись. Спрятался за ствол ближайшего дерева и осторожно огляделся по сторонам. Сколько до врага? Сколько ребят осталось?

Сбоку, прячась в густом ельнике, скользнули двое. Иволгин присмотрелся. Да, Варфоломеев и Ткаченко, как обычно, держащиеся вместе. Рядом с ним, прижавшись к высоченной березе, жадно глотал воздух Лукашевич. И чуть в стороне, укрывшись за толстым комлем поваленной здоровущей ели, уже проверял прицел Ованесян. И все, никого больше у него не осталось.