Родина – за нами!

Дитрих молчал. Он уже понял, что живым ему отсюда не выбраться. Кто такой сидевший перед ним офицер, ему было уже без разницы. Это не какая-то очередная проверка СД, так как Нольке прошёл все степени посвящения в государственный секрет, связанный с проектом «Ковчег». И сейчас ему самому выбирать, что его ждёт впереди. Но…

— Меня будут искать. И выбраться вам отсюда не удас…

— Ты уверен, Дитрих? — «Штурмбанфюрер» улыбнулся. — Ты ведь оставил своему сменщику записку о том, что тебе просто необходимо выспаться. И ближайшие часов шесть никто к тебе в комнату не сунется. Ведь у тебя, лучшего инженера здесь, всё работает как часы, без сбоев и отставаний. К чему тебя кому-то будить? А по поводу того, чтобы выбраться… Я попробую. И тебя это волновать точно не должно. Будешь говорить? Нет? Ну, как хочешь.

Дитриху, лежащему на полу, и связанному порукам и ногам, было не видно, что тот делает. Что-то звякнуло. Потом раздался хрустящий звук, который бывает когда ломается стекло от ампул. В спёртом воздухе помещения разнёсся резкий медицинский запах.

Через штанину Дитриха что-то укололо. Через минуту в висках резко застучало, и он с ужасом понял, что «эсэсовец» начинает двоиться, и его голосу, который колоколом раздавался в голове Нольке, нет никакой возможности сопротивляться. Дитрих услышал вопрос, почувствовал, как шевельнулись его собственные, разом пересохшие губы и язык, и он начал говорить…

Внедрённый советский агент, только что свернувший шею бывшему старшему технику полка «Бранденбург», бежал по одному из коридоров. Нужно было добраться до канализационного коллектора, находившегося впереди. Нужно было успеть… Экономично вдыхая и выдыхая, он стремился вперёд, понимая, что не сможет справиться с теми, кто его преследовал.

Резидент, лесник, вывел его на правильный путь отхода. Старик заприметил все нужное и хорошо, что он тогда не успел начать стрелять. Сам виноват, стоило предупредить. Но что не делается… А ход, один из отнорков в «Биврёст», оказался настоящим. И хорошо, что вышло проверить его перед визитом на сам объект.

Далеко позади, высекая бетонную крошку с полов, вслед ему неслись массивные, с красными огоньками глаз, смазанные тени в длинных плащах, с громоздкими, крупнокалиберными автоматами в руках. Специальные дыхательные маски на лицах, с гофрированными хоботами шлангов, тянувшимися откуда-то из-за плеч, не выдавали наружу ничего. Лишь изредка приоткрывался резиновый клапан, выпуская наружу свистящий клубок зеленоватого газа.

Глава тридцать пятая

«Разведчик сам решает — когда необходимо умереть»

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49'

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

Гречишина тяжело дышала и с ней рядом колдовала Саша. Отлетел в сторону уже третий, как понял Куминов шприц, зашипело, когда из металлической тубы, прямо на темную кровоточащую дыру входного отверстия Венцлав выдавила прозрачное тягучее желе. Гречишина выматерилась, громко и зло, с ощутимой болью в голосе. Выдохнула, смахнула пот с разом побелевшего лица. Кровь перестала бежать, запекшись темной коркой.

— Выходного-то отверстия нет, капитан… — Юля подмигнула ему. — Вот так. Ничего, прорвемся, живы будем, не помрем. Двинули дальше, уже близко…

И они двинули, в том же порядке, через коридоры, наполненные пока еще не рассеявшимся дымом, которого становилось все меньше. Белея, он рассасывался, исчезал. И вместе с ним исчезало время, время и время. А потом Гречишина завернула за очередной поворот.

Куминов практически пролетел все расстояние вслед за ней, когда впереди сначала глухо ударило, а потом, спустя пару секунд, мерно заговорило что-то скорострельное и крупнокалиберное. Он прижался к стене, стараясь понять и увидеть. Рукой прижал вниз Сашу, стараясь сохранить ее, осторожно выглянул в грохочущее и ревущее неизвестное.

За поворотом, перед открытыми створками широкого входа, находился довольно большой ангар, с несколькими высокими грузовиками. В его дальнем конце сейчас полыхал, занявшись рыжим, с лепестками густого и жирного дыма, пламенем полугусеничный бронетранспортер. На его фоне, перемещаясь мягко и быстро, двигался нереальный силуэт, высокий и широченный, поливающий перед собой из авиационного спаренного МГ-81. Куминов прищурился, прикрыв глаза рукой, всмотрелся еще раз, не веря самому себе. Одно дело увидеть фотографии и другое — наткнуться на него самого вживую.

Гречишина тоже была там, вжавшаяся в угол, закрывшаяся несколькими сваленными в кучу высоченными резиновыми покрышками. Пока они держали рой пуль, разлетаясь в воздух рваными лохмотьями, отсекаемыми пулеметными очередями. Стена над ней, уже выщербленная до ям, не до дыр, покрыла все вокруг плотной белесой пылью. А немец, двигался в их сторону, мягко как кот, перекатывался из стороны в сторону, не давая девушке поднять головы. Куминов быстро спрятался за стену, лихорадочно соображая — что же делать?